не убивайте той новой жизни, которая может быть результатом моего порыва, и в которой находится весь смысл моего будущего. В противном случае я погибну навсегда, я стану сорной травой, язвой на человечестве. Отчаяние и совесть замучают меня. Я не могу также допустить нравственной гибели М., которую я люблю и буду любить не так, как Вы судите об этом, а с полным сознанием и верой в светлое, хорошее будущее. Быть одним из тех мерзавцев, которые её губили, я не могу, потому что попрать свой нравственный закон – сверх моих сил.
Все Ваши предположения были бы справедливы, если бы она осталась в той же гнилой обстановке, как раньше, будучи брошенной на произвол судьбы. Но нам предстоит жизнь в условиях, гораздо более благоприятных, где честным трудом надо пробивать себе дорогу. Атмосфера, в которую я её введу, в корне изменит её взгляды, исправит недостатки и даст должное направление хорошим началам, которые, несомненно, есть в каждом человеке.
Я вступлю в новую жизнь с полной энергией и с глубокой верой в благоприятный исход её. Если бы я даже знал заранее, что всё будет так, как Вы предсказываете, даже это сознание не поколебало бы моего решения, которое основано на трёх святых началах: любви, чести и долге.
Ещё одно: не говорите, пожалуйста, Вашему отцу о том, что случилось: у него достаточно своих неприятностей".
Есть в архиве Николая Александровича ещё одно послание от Ольги (так, похоже, и не сумевшей отбыть из Богородицкого в Петроград в озвученные ею ранее сроки) от 24-го октября: "Многоуважаемый Барон. Во-первых, получила письмо Тёти Паскевич, как я и ожидала, страшно чёрствое, в котором она торопится 'официально отказаться от вмешательства в сумасбродное увлечение …' (цитата в письме приведена на французском – А.Б.-С.) и говорит: 'Два года назад, по просьбе вашей матери и их отца, я согласилась оплатить расходы на образование юных девушек, и в этом году я прекращаю исполнять материальные обязательства, поскольку, видимо, нравственное воспитание не имело значения!' (прямая речь тоже приведена на французском; из неё становится ясно, что в переписке с бароном почти 10-летней давности Маззи была совершенно права, считая, что после его развода с Мэри Ирина Паскевич 'отнесётся к детям с душой' – А.Б.-С.) Любопытно было бы справиться у M-elle Grünwaldt (как я уже объяснял в комментарии к завещанию барона, она являлась опекуншей над детьми до достижения ими 17-летнего возраста – А.Б.-С.), говорила ли ей Тётя про обеспечение девочек по окончании их воспитания? Она уверяет, что Grünwaldt им неоднократно повторяла, что они будут обеспечены, и им работать не придётся. Какие у неё были данные то говорить? (здесь же становится очевидно, что Врангель не посвящал Скарятиных в детали своего завещания – А.Б.-С.)
От Борового ответа нет ещё. Прилагаю письмо, присланное мне из Троицкого Мамой; оно интересно, как доказательство 'поведения' (написано по-французски – А.Б.-С.) Мери, и, как Вы увидите по стилю и орфографии, круг, в котором она находила свои флирты, был очень низкого калибра!
