знаю, что с ней теперь будет. И с детьми. На что они будут жить? Семнадцать лет.
– Семнадцать лет? Что вы хотите сказать?
– Они женаты семнадцать лет, – отрезал он. – Мне Стрикленд никогда не нравился. Конечно, он свояк, и я, как мог, старался держаться с ним дружелюбно. Но разве можно назвать его джентльменом? Ей вообще не стоило выходить за него.
– Думаете, это окончательный разрыв?
– Ей остается только развестись с ним. Когда вы вошли, я как раз говорил об этом. «Немедленно начинай дело о разводе, дорогая Эми, – сказал я. – Не только ради себя, но и ради детей». Лучше ему никогда не попадаться мне на глаза. Отутюжу по первое число.
Я непроизвольно подумал, что полковнику МакЭндрю придется непросто: Стрикленд производил впечатление крепкого, сильного человека, но я предпочел промолчать. Грустно, когда праведное негодование не обладает мощными кулаками, чтобы обуздать грешника. Я предпринял еще одну попытку удалиться, но тут вернулась миссис Стрикленд. Она утерла слезы и припудрила носик.
– Простите мою несдержанность, – сказала она. – Рада, что вы не ушли.
Миссис Стрикленд села. Я не знал, что сказать. Неловко заговаривать о вещах, не имеющих к тебе отношения. Мне была еще неведома женская страсть – обсуждать личные проблемы со всяким, кто готов слушать.
Казалось, миссис Стрикленд сделала над собой усилие.
– Значит, все об этом говорят? – спросила она.
Я был ошарашен ее убежденностью в том, что мне известно все о постигшем ее горе.
– Я только что вернулся. И видел только одного человека – Роуз Уотерфорд.
Миссис Стрикленд стиснула руки.
– Передайте мне в точности то, что от нее слышали. – И, видя мою растерянность, проявила настойчивость: – Мне надо это знать.
– Ну, люди всякое говорят. Нельзя полагаться на их слова. Она сказала, что вас оставил муж.
– И это все?
Я не смог повторить последние слова Роуз Уотерфорд о «малышке из закусочной» и солгал.
– Она не говорила, с кем он мог уехать?
– Нет.
– Это все, что я хотела знать.
Я был несколько озадачен, но теперь хотя бы понимал, что могу уйти. Пожимая руку миссис Стрикленд, я заверил ее, что всегда с радостью приду на помощь. Она грустно улыбнулась.
– Благодарю вас. Не представляю, кто и чем тут может помочь.
Робость не позволила мне и дальше выражать сочувствие, и я повернулся, чтобы попрощаться с полковником. Он не протянул мне руки.
– Я тоже иду. Если вы идете вдоль Виктория-стрит, то нам по пути.
– Отлично, – сказал я. – Тогда вперед!
Глава девятая
– Ужасная история, – заговорил полковник, как только мы вышли на улицу.
Мне стало ясно, что он вышел вместе со мной, чтобы еще раз обсудить то, о чем он часами говорил со свояченицей.
– Мы даже не знаем, кто
