вскоре мне предстояло свидание с Э. Ф. Анна слушала без особого интереса, но я все же описал, где и как проходят наши встречи, на каких условиях, какие блюда и напитки она заказывает.
– Тебя, наверное, это греет, – сказала Анна. – Вас обоих.
– Да. Такие отношения, в общем-то, редкость.
– А почему ты раньше молчал?
– Сам толком не знаю. Есть вещи, о которых неохота распространяться, правда же?
– Тебе неохота, – ответила она со знакомым напряжением в голосе.
Но я больше не отвечал за ее эмоции, а потому сменил тему.
Через два дня, когда мы с Э. Ф. доедали пасту, к нашему столику подвинули стул.
– Не возражаете? – спросила Анна и села, не дожидаясь ответа.
– Анна, как приятно, – ровным тоном сказала Э. Ф., будто такие вторжения происходили каждый раз и могли только приветствоваться.
– Я тут подумала: хорошо бы с вами встретиться после такого перерыва. Вы прекрасно выглядите.
– Спасибо, Анна. Вы тоже.
После обмена бессмысленными любезностями Э. Ф. поднялась со стула.
– Не буду вам мешать. – Коротко переговорив с Антонио, Э. Ф., не оглядываясь, вышла из ресторана.
– Какого хера? Что ты тут устроила?
– Просто захотела снова на нее посмотреть. Это же свободная страна, разве нет?
– Не во всем.
Тут к нам подошел Антонио.
– Синьора Финч говорит, заказывайте что угодно, она расплатится завтра.
Я пришел в бешенство и устыдился своей злости. Анна держалась так, словно я до смешного ревнив и чопорен, а она, как всегда, душевна и порывиста. Более того, она делала вид, что ее связывает с Э. Ф. такая же прочная дружба, как и меня. Во всяком случае, я придержал язык, чтобы не проронить «Больше так не делай» или «Оказывается, бесплатный сыр бывает не только в мышеловке». Насупился и молчал, а она тщетно пыталась меня поддразнивать, но я не реагировал, и… ну, короче, вы сами все понимаете.
Я написал Э. Ф. письмо с извинениями и объяснил, что появление Анны никак не связано со мной (хотя на самом-то деле из-за меня все и случилось). В ответ пришла краткая записка без единого упоминания моего письма. Там лишь было сказано:
«Отложим разговор до следующего раза».
К моему огромному облегчению, так и получилось.
Наша обеденная традиция длилась почти двадцать лет и освещала мою жизнь ровным, лучезарным сиянием. Э. Ф. предлагала дату. Я всегда выкраивал время. Годы не прошли для нее (и для меня тоже) бесследно: с возрастом у нее обнаруживались стандартные недомогания и хвори, но она не придавала им значения. Впрочем, в моих глазах она не менялась: тот же стиль одежды и беседы, тот же аппетит (весьма умеренный), те же сигареты (выбранные раз и навсегда). Я приезжал, она уже
