Кузнеца вблизи оказалась не такой уж и страшной, да и человеческих черепов на частоколе не висело, что несколько воодушевило Гнеду. Лес почти поглощал избу, которая не походила на дома в Перебродах – она казалась просторней, а крыша была покрыта не соломой, а тесом. Опрятный дворик оказался чисто выметен, вдоль низкого забора стелились ухоженные кусты смородины и малины. Откуда-то из глубины поднималась тонкая струйка дыма, приятно пахнувшего смолой. Лишь пустая конура возле крыльца не прибавила девочке храбрости своими размерами.
На калитке висели кусок жести и деревянный молоток. Помявшись, Гнеда набралась смелости и, взяв в руку молоток, робко ударила по пластине. Раздался приглушенный короткий звук. Подождав некоторое время, девочка стукнула снова, но уже сильнее. На этот раз железо угрожающе ухнуло и задрожало. Из недр дома послышался отдаленный лай, а через несколько мгновений дверь приоткрылась, и в нее протиснулась большая собака. Гавкая, она подбежала к забору и стала подозрительно принюхиваться к Гнеде. Следом за псом на пороге появился хозяин.
Кузнец оказался рослым, широким в плечах человеком с загорелым, перепачканным в копоти и золе лицом. Он был облачен в передник из мягкой грязной кожи, полинявшие полосатые штаны и посконную[7], промокшую от пота рубаху с закатанными до локтей рукавами. Кузнец ступал спокойно и уверенно, хотя при виде неожиданной гостьи на открытом, правильном лице чуть заметно отразилось удивление. Голову его венчала копна светлых буйных кудрей, перехваченных на лбу веревкой. Лучистые голубые глаза приветливо и с явным любопытством оглядывали Гнеду.
Человек этот был из тех, чей возраст не поддается определению. Ясным было лишь то, что он находился в расцвете жизни и был полон сил, которые, точно крепкий квас, так и переливались за пределы тесного сосуда. Гнеда вдруг поняла, что эта мощь никогда не будет направлена против нее. Страх сразу покинул девочку, зато она почему-то смутилась.
Кузнец подошел ближе, остановившись на почтительном расстоянии, и, вытирая руки о тряпку, обратился к ней, степенно поклонившись:
– Чему бедный кузнец обязан удовольствием видеть в своей хижине маленькую госпожу? – На его губах промелькнула лукавая, но безобидная улыбка. – Может, она заблудилась, собирая в лесу малину?
Глаза человека излучали доброту и участие. Гнеда, не привыкшая к подобному, смешалась еще больше.
– Я вовсе не госпожа, господин Кузнец…
Девочка потупила глаза и замолчала. Кузнец улыбнулся:
– Что ж, тогда я тоже не господин. Мое имя Катбад. А как зовут мою милую гостью?
Гнеда удивленно вскинула брови. Ей никто никогда не говорил, что она мила, и уж тем более не величал госпожой.
– Я Гнеда из Перебродов… – она снова запнулась.
– Ну что же, Гнеда из Перебродов, – сказал Кузнец, скользнув
Посконный – сшитый из поскони, конопляного волокна.
