Хилла, Скотта Адамса, Малкольма Гладуэлла,
а также гениального ученого Альберта Эйнштейна
за дела-мысли-откровения, которые дали пищу для моего скромного ума, чтобы он породил этот роман.
Историческое название, используемое в книге, только одно – Типография «Любавич». Все имена персонажей и названия фирм изменены, все совпадения случайны.
Ответ на «отцовские» вопросы
(Вместо предисловия)
Тезис – антитезис – синтез.
На выходе с кладбища я столкнулся с невысоким крепышом в черном пиджаке. Недельная небритость, прищуренный взгляд, лысый череп в форме куба. С таким типом не хочется встречаться в сумерках на пустынной улице.
Старый приятель Константин. За последние сорок лет пересекались редко. Разговоры оставляли противоречивое послевкусие, похожее на оскомину после хрустящего свежего яблока. Всегда было что обсудить. Оба в бизнесе. Серьезно и долго. Я начал с мизерного стартового капитала, а он – с «отцовского трамплина», стал бизнес-крупышом, владельцем заводов и пароходов.
Много лет прошло с последней встречи. Заговорить? И тема есть. Константин – тот, кто может подсказать. Но может и высмеять. Хочу ли я? Еще есть пару метров – успеть сделать «пустые глаза» и пройти мимо.
– Макс?! – он узнает меня. – Неожиданная встреча. Да еще и в таком месте. Что ты тут делаешь?
– Костян, привет! Заходил на могилу отца.
– Соболезную.
– Да уж пять лет, как похоронил.
– А я свечку в храме ставил.
– Грехи замаливаешь? – вырвалась у меня ирония.
Он скривил улыбку и слегка кивнул.
Константин – первый в жизни друг. Сблизились во втором классе, когда сидели за одной партой на уроках английского. Мы смешили друг друга, раздражали учительницу и получали тройки. Запомнилось яркое, захлестнувшее чувство дружбы. В пылу откровенности предложил ему «дать клятву оставаться верными товарищами на всю жизнь». Он рассмеялся в ответ.
Однажды родители Константина увидели его дневник и устроили разнос за тройки. Он взялся за ум, следующую четверть закончил с пятеркой по английскому. А я продолжал перебиваться с тройки на четверку. В душу закралась зависть. Он тоже изменился – стал разговаривать свысока. Дружба рассеялась. Годом позже новый поворот – одноклассники выбрали Константина козлом отпущения. Не то чтобы травили, но серьезно дразнили. Почему именно его? Возможно, из-за надменного тона или из-за низкого роста. Он огрызался. Я смалодушничал и встал на сторону лидеров класса, отношения с детским другом сошли на нет. (Позже совесть напоминала о том некрасивом поступке, но она оказалась не единственной «платой» – страх, что меня могут предать близкие, стал пожизненной фобией.) Окончательное расставание случилось скоро: отца Константина, он был военным, перевели в другой город. Когда их семья вернулась в Ленинград, уже я перешел в другую школу.
– Как, Макс, живешь? Что нового? – мы выходим за ограду кладбища и идем к парковке.
– Да вот, теперь я не бизнесмен!
– Ух ты, закрыл типографию «Любавич»? Обалдеть! – он останавливается и смотрит с веселым лицом. – Так все плохо?
– Да нет, – я пока не решаюсь на откровенность с Константином, – обычная история…
– А я со стороны наблюдал за твоим ростом. Сколько же ты рулил бизнесом?
– Двадцать семь лет. Ты интересовался моей жизнью? И название типографии знаешь. Круто. За что такая честь?
– Двадцать семь. Значит, с 1992-го. А ведь я тогда же начал. Параллельно двигались. Конечно, интересно! – Константин стучит кулак в кулак. – Наверное, даже так отвечу: соперничество с детства. И знаешь, какое-то приятное чувство, что ты… как бы это выразить? Сдался, что ли, проиграл.
– Почему проиграл? Я так не считаю.
– Ладно, проехали. Все это неважно. Чем ты теперь живешь?
Вот она, минута «икс» – спросить или свернуть разговор и разойтись.
– Теперь – рантье, сдаю здание в аренду. Но вот что хочу с тобой обсудить, раз уж встретились. Только что спрашивал у отца, теперь твое мнение.
– Спрашивал у кого? У могилы? Спиритический сеанс? М-да. Ты всегда был мистиком, – вот эта мерзкая ерническая интонация и раздражала.
Я уже жалею, что начал разговор, но продолжаю.
– Ты, Костян, про себя можешь сказать, что достиг успехов в бизнесе?
– Конечно, достиг. Капитализация моего бизнеса выросла в десять тысяч раз. Я прикинул, что вхожу в клуб
