названием: по-нашему – шаурмечная, или если вы были за рубежом – кебабная. Там я заказал бутылку пива и пару гиросов: по-турецки – донер, по-арабски – шаурма. Можете называть как-угодно, главное не говорите хозяину забегаловки, если он Турок, что это придумали Греки: последние 50-т лет, а то и больше, почти каждый Турок приходит в возмущение, если слышит, что это изящество придумали не в Турции, а в Греции. Почти уверен, что аналогичное произойдёт и с Греком.
Смуглый парень, в достаточно небелом поварском наряде, нехотя и зевая, протянул мне салфетки и закрыл передо мной окно и, усевшись на стул в углу, продолжил монотонно помешивать кофе, который, видимо своим приходом, я не дал домешать – ох уж эти ночные смены: организм уже отторгает кофеин, но привычка всё-ещё тянет к стакану.
Получив то, что хотел, я сразу устроился за уличной стойкой, по полной закинувшись калориями сомнительного качества и залив это всё пивом, что определённо, по мнению врачей, самое вкусное, что изобрело человечество. Я стоял и вкушал этот сочный вкус мяса, не отказывая себе в удовольствии и прожёвывая каждый кусочек; это было моё маленькое приключение и каждый, даже незначительный момент, проходил максимально осознано. Кстати, я был не один. На этой, освещаемой утренним солнцем аллее, усаженной липами и кебабными, были студенты. Они сидели напротив меня и недовольно прищуривались от лучей, пролезавших сквозь желтоватые соцветия липы. Им было интересно, почему я так довольно ел то, что давно у них не вызывает ни малейшего интереса? Ведь их слюна измотана студенческой пищей, и уже давно течёт в сторону блюд, требующих больших средств, а соответственно и усилий, что в свою очередь порождает конфликт, как итог: половина людей в мире недовольно ест свой гирос и озирается на заведения ресторанного типа.
А там и: экзистенциальный стресс;
психогенное переедание;
депрессия;
очередной развод;
смена работы;
походы к психологу;
и привычка подолгу лежать на уже немытом месяц полу и размышлять о бытие.
Спустя немного времени, в белом летнем платье, вышла моя подруга, и мы уселись с ней на ближайшей скамейке. Почему студенты также не воспользовались ей (?) я не знаю, возможно, – это какой-то очередной общественный протест, вызов обществу, желание идти против системы – главное, чтоб не курили!
Мы молчали. Она дала мне распечатку одной единственной фотографии с моей незнакомки; также дала сложенный лист, флаер и зажигалку: на первом название города, в котором она учится и специальность; на флаере и зажигалке было название бара – «lust and loneliness» и информация о субботних скидках; согласно словам Люси, она постоянно рассказывала о своих приключениях в нём, отвлекая её от учёбы и даже в последний день, отметила, что наконец-то возвращается к нормальному алкоголю.
Она смотрела на меня с непониманием: «зачем он прётся на другой конец света. Ради чего? Какая его цель? Может она ему нравится? Нет – не может быть,
