как совместить потоки силы для вернувшихся. И участвовал. И это его силу использовали для первых опытов. Да то ли не рассчитали… то ли нарочно убили. Знаешь, что он Зноем был? Другим всю силу для памяти отдал, а на себя не хватило. А ещё говорят, Стужа его на Гиблой тропе чем-то проклял, чтобы вернуть и использовать как Забытого, но тот быстро очухался и затеял месть. И искрящих как-то предупредил, чтобы никто в это дело больше ни ногой. Хотя они и сами поняли. Не дураки… в отличие от некоторых из нас.
Светла не то фыркнула, не то всхлипнула. А вещун сурово продолжал:
– А отец мой сгинул, но кое-что мне успел передать. Предупредил, что правды не скажет, не то я следом за ним отправлюсь, но велел все наши самые полезные знания и умения сохранить в вещуне. И спрятать в любой кладовой знаний. И я успел, Светла. До того как Стужа, сволочь эта недобитая, проклял старую кровь. Да, я знаю, что он. Ни у кого другого сил бы на это не хватило. Искрящие сильнее всех пострадали, потому что ни одного помощника для Стужи не нашлось. Мы – меньше, и, смешно сказать, благодаря предателям. Мы быстро нашли в себе это проклятье и поняли, чьих оно рук. Благо кладовых знаний у нас всегда много было. Повсюду.
– И вы поняли, что потеряли? – осторожно уточнила я, когда вещун на вдох-выдох замолчал.
– Нет, – он посмотрел на меня. – Мы это лишь ощущали. Знаешь, как всю жизнь с длинными волосами проходили – и вдруг короткие. Остались старые привычки, с длиной связанные. Осталось понимание, что можно её вернуть. И, – он выпятил грудь, – остался я. Спасибо отцу. Вещунов проклятье не коснулось. Мне нужен говорящий. Шамир обещал, что в тихое время приведёт ко мне потомка.
Ах, Шамир…
– Однако пока он привёл к тебе того, кто знаком с твоим потомком, – весело сообщила я.
Я говорящих-то знаю – раз, два, и обчёлся. Это или Травна, или Нема. Вернее, как шепчет внутренний голос, Нема.
Да, вот так… да.
– Отсюда мне ходу нет, – с сожалением сообщил вещун. – Я привязан к этому проклятому дому похлеще сторожевого пса. Да и из города нашего ни одной живой душе просто так не выбраться. Вот вы, детки, знаете, как выбираться, а? – и его глаза хитро заискрили.
И мне бы встревожиться, но я воодушевилась.
– Ни одной душе? – повторила я быстро. – Душе? То есть если мы Стужу сюда затащим, он тоже застрянет?
– А ну-ка, подойди-ка, девонька, – неожиданно ласково попросил вещун и протянул руку. – А дай-ка я посмотрю, что ты о нём знаешь. Когда-то я, живой, хорошо мысли читал, а это… Это всего лишь отражение меня. Осколок души. Но кое-что тоже умеет, не только знания хранит.
– Подойди, – мягко подтолкнула меня Светла. – Не бойся.
Да я и не… Ну чуть-чуть если только…
Вещун смотрел на меня очень долго, пристально, ищуще. У меня аж голова от его взгляда разболелась, точно я опять чужих воспоминаний перебрала.
– Да, – произнёс он наконец и улыбнулся – зло, понимающе… предвкушающе, – он отца убил. Безлетный. Забытый. Никаких сил не пожалею, если
