шёл тихо – волн почти не было. Светлеющее небо украшали две луны – алая Дивия и серебряная Луна. Красный свет, сливаясь со стальным, струился сквозь стекло и разливался по убранству призрачным сиянием. Этот свет пробудил далёкие воспоминания о долгих зимах в царском тереме – когда Драгослав, мучаясь от беспамятства Змиева Дара, бессонными ночами обращался к своей пленённой душе. Порой его утешала Агния – её касания были мягкими, как шёлк. Будучи днём молчаливой тенью, она ночью своими объятиями забирала все невзгоды. Да, в то время тоже светили луны. Светили луны и раньше, когда, будучи ещё князем Борея, Драгослав жил вместе с Горицей… Но сейчас эти воспоминания не причиняли муки – они походили на сны, что тают в свете дня. Даже мысли о погибшей Агнии не сводили с ума – все чувства остались где-то далеко, уступив место пустоте, которую, кроме мести, ничто не сможет заполнить. Пустоте и испепеляющей злости бесчувствия. А ещё великой Силе, что являлась из этой пустоты, – силе Тьмы.
Драгослав опустил взор на свои руки – белоснежная кожа будто светилась в сиянии лун. Усмехнулся, прошептал про себя Слова, – и взгляду предстали истлевшие кости – вот какая нынче его суть.
– Ну наконец-то мы вновь встретились с тобой, слуга мой Бессмертный, – пророкотало рядом, и Драгослав медленно обернулся: тьма неосвещённых покоев корабля сгущалась, клубами парила над полом, и в этой тьме светили белёсые очи. Полоз.
– Я более не твой слуга, – вздохнул Драгослав и, прошептав Слово, вернул себе человеческое обличье.
– Для меня можешь не стараться ворожить, – усмехнулся Полоз, становясь всё более осязаемым. – Эх, какого слугу у меня Мор забрал! – наигранно вздохнул Змий, представ перед Драгославом мощным мужем.
– Зачем пришёл? – Драгослав откинулся на спинку стула и хмуро посмотрел на Владыку Вод.
– Ах, теперь ясно в кого Злата такая строптивая, – промурлыкал Полоз и, громыхая, подошёл к Драгославу ближе. – Несмотря на твоё Бессмертие и свободу, ты слишком дерзко говоришь с Богом, – прошелестел. – Твоя дочь мне клятву дала. – Полоз остановился напротив Драгослава. Луны освещали грозную фигуру Змия: морских змей, что оплели ноги онучами; длинную рубаху из сетей; свисающие вместо волос водоросли и белые с поволокой глаза.
– Я знаю, – ответил Драгослав спокойно.
Полоз наклонил голову набок:
– Я могу освободить её от служения, если ты мне вновь поклянёшься в верности, – улыбнулся Змий.
– Даже не надейся! Твоим рабом – Кощеем – я не стану. Никогда, – покачал головой Драгослав.
– А если я умерщвлю Злату? – прищурился Полоз.
– Она уже взрослая, сама ведала, на что шла, когда заключала с тобой союз. За свои поступки надо отвечать.
Полоз, не ожидавший подобного, опешил.
– Я думал, ты любишь свою дочь…
– Любовь – опасное чувство. Оно делает нас слабыми. – Драгослав продолжал бесстрастно смотреть на Полоза. – Как бы я ни любил Злату, рабом я не буду.
