слегка удивились, что старпом обскакал нас на повороте. Не знаю уж, о чём думали мои приятели, меня же в глубине души интересовало, какие детали у госпожи серебряные. Серебро на золоте, прямо скажу, меня всегда волновало, возбуждало и поднимало. И я даже думал немного ещё выпить и приступить к делу, а тут старпом, да ещё с самыми серьёзными намерениями. И ходит так индюком вокруг барышни, и делает английские развороты, перуанские обиходы.
– А что вы любите на завтрак? – спрашивает. – Овсянку или яйцо?
– Молоко с пирожным!
– Ах! Ах! Парное или снятое?
– Перламутровое!
Короче, через пару минут всем стало ясно, что Лизушка Золотарёва готова вступить в брак с нашим старпомом, и Пахомыч смело мог готовить брачные чертоги, о которых давно уже мечтал.
Князь отвёл нас немного в сторону, чтоб не мешать их церемониям, но я отошёл не совсем, а так, наполовину.
– А это не опасно? – осторожно спрашивал князя Суер-Выер. – Не задавит ли в объятьях в прямом смысле слова?
– Да нет, что вы! – успокаивал князь. – Она же золотая и в постели, всё понимает. Ну, для обычного человека, может, чуть прохладна поначалу, но если этот металл разогреешь – о-го-го!
– Давайте прямо сейчас устроим помолвку! – воскликнул старпом. Он так растерялся, так заторопился, что прямо засуетился. И его, в сущности, можно было понять: и баба хорошая, видно, что добродушная, и груда золота! Чёрт подери! И детали серебряные потом поглядеть! И-эх! Я не то что позавидовал, но к бабам неравнодушен, особенно к золотым. Эх!
Объявили помолвку. Шампанское! Спичи! Соусы! Анахореты в сметане! Я не удержался да и ляпнул:
– Не пойму, что это: любовь к женщине или к золоту?
– Конечно, к женщине, – твёрдо отрубил Пахомыч. – А то, что она золотая, – моя судьбина.
– Ну тогда другое дело, – сказал я. – А то я думаю, на кой старпому столько золота, если он не может им воспользоваться?
– Как то есть? – спросил старпом.
– Но ведь вы не сможете перевести это золото в деньги, ничего не сможете на это золото купить, даже бутылку водки.
– Как то есть? – туго проворотил Пахомыч.
– Ну а так. Вы можете это золото только иметь и на него глядеть. Правильно я думаю, Лизушка?
– И ласкать, – смутилось симпатичное дитя.
– Как же так? – сказал старпом. – Неужели для своего любимого мужа ты не отломишь пальчик?
– Как то есть? – спросила теперь Лиза. – Пальчик?! Отломить?! Какой пальчик?
– Да вот хоть мизинчик.
– Мой мизинчик? Зачем?
– Ну, чтоб жить по-человечески: молоко перламутровое, ананасы, костюм, брюки!
– Боже мой! – воскликнула Лиза. – Я должна отломить пальчик, чтоб ты портки себе, старая галоша, покупал! Ах ты, дерьмо вшивое, проститутка, ведро оцинкованное!
И она уже размахнулась, чтоб дать старпому оплеуху, но я успел крикнуть:
– Стой,
