конечно, начинает мне звонить уже через пятнадцать минут отсутствия. Пишет СМС в духе: «Где ты?», но я не реагирую. Просто не в силах сейчас выносить её сочувственные взгляды. Да вообще всё её сочувствие сейчас излишне.
А вот информация о завершении презентации – мне очень пригодится, да.
Можно попросить маякнуть СМС-кой.
И не надо сидеть у гостиницы и ждать, пока потянутся наружу скопления людей. Можно зайти хоть даже в торговый центр, чтобы…
…чувствовать себя щенком на веревочке.
Желание вернуться, желание впиться в Холеру хотя бы глазами, а лучше – дать по зубам её приторному хлыщу давит на горло похлеще туго натянутого поводка.
– Юлий Владимирович?
Не сказать, что я уж очень рад слышать этот голос, но в принципе – даже эта встреча лучше того, чтобы сидеть по-задротски за столиком кофейни и глотать отвратительный черный кофе напополам с собственной бесконечной желчью.
Капустина стоит в паре шагов от моего столика, с картонным стаканчиком в одной руке и тарелочкой с пирожным в другой. Глаза на меня вытаращила.
– Анна! – я опускаю подбородок.
Раньше она бесила меня ужасно, но сейчас…
Сейчас уже плевать.
Тем более от той самоуверенной стервочки, которая совсем не тянула программу архитектурного факультета, и не осталось ничего. Не узнал бы даже, если б сама не окликнула.
– Разрешите присесть? – Капустина делает пару шагов и как-то неловко замирает у угла моего столика.
– Ну, если есть желание… – безразлично пожимаю плечом.
На самом деле любая компания сейчас сделает это нестерпимое ожидание чуточку проще.
– Как у вас дела, Аня? – спрашиваю через силу, но все-таки с интересом. Ничего не поделать – я сейчас, увы, слишком одержим мыслями на одну, очень узкую тему жизни одной Холеры, поэтому все остальные, даже более-менее жизненные вопросы звучат так натужно.
Впрочем Капустиной вроде не нужно бесконечное радушие и любопытство. Мы никогда не были друзьями, я не был её любимым преподавателем, и она – не была моей любимицей. У меня вообще в душе какое-то смутное ощущение, что сейчас, здесь, она так же, как и я, ищет, чем себя занять, но с чего бы ей это делать?
– Как дела? – Капустина неровно передергивает плечами. – Ничего. Вроде, ничего. В сравнении, конечно.
– Слышал, из академа вы перевелись в МГУ, – припоминаю слухи прошлогодней давности, – и как? Тянете журфак?
Сам замечаю, как нервозно сминают бумажную салфетку пальцы Капустиной.
– А вы сомневаетесь? – остро интересуется она. – Сомневаетесь, что у меня мозгов хватает?
Вот этот голосочек мне знаком. Хорошо знаком. Помню я эти её колючие шпильки во время учебы еще у нас.
– Я бы сомневался, если бы вы снова выбрали техническую специальность, – ровно отвечаю, глядя девчонке в глаза, – потому что точные науки – это определенно не ваше. А журфак… Вы, кажется, ведь там учились,
