Увернуться от летящего в голову кулака было не так сложно, как удержать корзину. Если яйца разобьются, мне этот козел вертельный белым пряником покажется на фоне начальственного гнева. Может, на то и расчет?
– Эй, ты что! – Скакать кузнечиком в узком коридоре сложно, зато орать во все горло мне никто не мешает. – Помогите! Он взбесился! А-а-а-а-а-а-а!
Главное, корзинку… корзинку под удар не подставить. Да где этот, мать его, главный повар, он оглох, что ли?! Я так ору, что меня за порталом слышно должно быть!
– Что здесь происходит?
Оппа! Ну, я бы на этот раз упала, потому что гадский пинок в спину меня таки достал. Полетела бы птичкой, капец бы яйцам, а то и костям. Но вместо стены моя голова повстречалась с чем-то более мягким, а еще меня поймали за шиворот и подняли над полом, как кутенка. Да что ж за привычка тут у них… нехорошая!
– Ты еще кто?
Запах горькой полыни с нотками базилика ударил в ноздри, и только тут я поняла, на кого налетела. Ах ты ж черт! А если он сейчас с близкого расстояния приглядится к моему лицу и все-таки узнает?! Я ведь даже сажей рожу намазать не успела для маскировки.
– А-а-а-а-а-а! Спасите-помогите, господин, он рехнулся и хочет ваши яйца! – С этим воплем я пихнула корзину впереди себя и сама вцепилась в спасителя, опуская голову и прижимаясь к его груди, не давая заглянуть себе в лицо.
– Чего он хочет?!
– Ыгх-х-х-х… – это уже бугаина, чтоб ему свои собственные яйца на бегу потерять. – В-ваша с-светлость… я… я не…
– Вот! – Я снова ткнула в герцога своей корзинкой, старательно прикрываясь ею от слишком пристального взгляда. – Яйца! Господин Жуй велел в кладовую отнести! Это ваша собственность! А он хочет отобрать! – голосом завзятого ябедника.
Мне, кажется, везет. Вполне возможно, как утопленнику, но везет. Потому что рука, державшая меня за шиворот, сначала затряслась, а потом и вовсе разжалась.
Хороший у него смех. Почти такой же приятный, как запах. Не был бы он еще герцогом и женихом, сошел бы за нормального человека. А пока надо бы ноги в руки, яйца в зубы и тикать, пока не спалили.
– Да нужны мне те яйца, гаденыш! – не вытерпел и взревел бугаина. – Тьфу! Я тебя самого поймаю, и…
– А-а-а-а, господин! Он хочет не только ваши яйца, но и меня снасильничать! – заблажила я с перепугу. А испугалась потому, что меня хоть и не трясли больше, держа за воротник, зато крепко сжали плечо, а другой рукой отстранили корзину и подняли мое лицо за подбородок.
Одно хорошо – кое-как обстриженные лохмы от такой физкультуры давно превратились в воронье гнездо и падали на лоб и щеки, частично скрывая слишком нежный для мальчишки овал лица. Я затаила дыхание и подняла наконец глаза. Раз меня все равно рассматривают в упор, надо хоть самой глянуть, что там за жених. Чтобы в следующий раз издалека распознать и вовремя убраться с его дороги.
Первое, что бросилось в глаза, – герцог оказался возмутительно молод. По моим меркам – вообще пацан, лет двадцать – двадцать пять. Высокий, широкоплечий,
