была… Почему эти буквы кажутся мне незнакомыми? Другой язык? Возможно.
И тут я заметила, что кресло, в котором расположился Раймон, не совсем обычное. Оно было на колесиках – каждая массивная ножка заканчивалась втулкой, к которой крепился деревянный диск в стальной оковке. Раймон читал, машинально покачивая ногой, и эти колесики от движения ездили по полу туда-сюда с амплитудой в пару сантиметров. А что, если?..
– Вы уж поешьте, ваша светлость, остынет же! – Это оказалось неожиданно легко – сдвинуть всю конструкцию с места подкатить к столу так, чтобы тарелка с похлебкой оказалась у Раймона под самым носом. А книгу у него стоит отобрать. Наверное…
Я не успела пожалеть о своем нахальстве, потому что мою руку с книгой перехватили железные пальцы. Затем последовал рывок, и я неожиданно оказалась очень близко от герцога – хорошо, не на коленях у него, а всего лишь на подлокотнике кресла. Меня крепко держали поперек груди и отпускать явно не собирались.
– Ваша светлость?! – Испуг изображать не пришлось. – Да отдам я вам книгу! Как поедите…
– Нахальный мальчишка, – усмехнулся Раймон, рассматривая меня в упор. – Но шустрый. Что ты сделал с моими записями?
– Ничего не делал, все вон там. Черновики, – мой палец уперся в нужную коробку, – документы, – в другую, – книги…
– Хм. За то, что трогал бумаги без спроса, тебя следовало бы выпороть как следует. – В его голосе не было угрозы, потому я не особенно напряглась. Скорее, он о чем-то задумался. – Но на первый раз прощу.
– Спасибо, ваша светлость. – Я сделала попытку сползти с подлокотника, но не тут-то было. Уф-ф-ф… – Может, вы уже поужинаете? Я тогда смогу забрать посуду и уйду, чтобы вам не мешать?
– Кто сказал, что ты мне мешаешь? – Раймон взял в руки ложку и задумчиво размешал похлебку. Посмотрел на меня. И велел:
– Открывай рот.
– Чего?!
– Рот открой. Проверю, не отравлен ли суп.
– А-а-а… ладно…
Когда он скормил мне половину глубокой тарелки, я все же засомневалась: что за проверка такая? Для нее достаточно было дать мне пару ложек и подождать, помру ли в судорогах, или обойдется. А он что делает?
– Теперь жаркое, – как ни в чем не бывало заявил сумасшедший и оторвал от подрумяненного каплуна на блюде одну ножку. Сунул ее мне в руку и повелительно кивнул.
Я пожала плечами и впилась в поджаристую курятину. Может, у герцога паранойя? И он не лечится? Да мне какая разница, зато я впервые за день нормально поем.
Сняв пробу с последнего сладкого пирожка, я наконец почувствовала, что еще немного – и просто лопну. От переедания и усталости – все же денек выдался насыщенный и нервный – глаза начали слипаться. Сидеть на подлокотнике герцогского кресла стало вдвойне неудобно, учитывая, что безмятежно доедавший «проверенные» блюда чудик так меня и не отпустил, придерживая рукой за пояс.
– Э…
