заглушить его злобный рык у входной двери.
Я очень хочу спать. И нам ещё не время гулять. И на улице снова идёт дождь. Третий день подряд идёт дождь. Всю ночь слушаю, как он барабанит снаружи, а иногда даже смотрю на него, пока не засыпаю обессиленная.
Понимаю в чём дело, только когда раздаётся звонок в дверь, и обречённо сажусь на диване. Этот диван теперь наш дом. Мы здесь спим, здесь же едим. Я никогда раньше не ела в постели, но раньше я никогда не жила в подобии картонной коробки.
Я отбросила все свои манеры, потому что с детства не имела возможности есть перед телевизором. Тина очень приветствует мою деградацию. И ещё… она научила меня пользоваться стиральной машиной и плитой… я очень стараюсь быть полезной, но с готовкой у меня не получается… совсем не получается. У неё, к слову, тоже.
Перчик просто сходит с ума и скалит зубы.
Я сама удивлена этому раннему визитёру. Вообще-то, моё сердце подпрыгнуло от всяких нелепостей, которыми полна моя голова, поэтому сижу, не двигаясь, и напряжённо смотрю на дверь, которая смотрит прямо на мой диван. Тина называет свою квартиру студией, но я бы назвала её… чердачком. Хотя и это преувеличение. Кажется, ванна в… в… в ЕГО доме была больше! И да, я имею в виду саму чашу, а не помещение.
Прячу лицо в руках, считая удары своего сердца.
Кто там за дверью?
Сейчас шесть утра.
– Мира! – хрипит из комнаты Тина. – Открой!
Сейчас…
Затравленно смотрю на приоткрытую дверь спальни, а потом на входную дверь квартиры и встаю. А когда смотрю в глазок, из груди вырывается счастливый стон. Быстро дёргаю замок и распахиваю дверь, захлёбываясь воздухом от восторга.
– Всевышний, чего так разорался! – ворчит моя любимая старушка.
– Фати! – падая ей на грудь, кричу я.
– Мира, девочка моя… – растроганно бормочет она, гладя мои плечи одной рукой. – Похудела…
– Фати… – шепчу, вдыхая запах её старомодных духов.
Я… так рада её видеть… что не хватает слов…
Чили прыгает вокруг нас, как взбесившийся мяч-прыгун и звонко лает.
Улыбаюсь дрожащими губами, заглядывая в мудрые добрые глаза.
– Ох… что с лицом? – восклицает она, проводя сухой ладонью по моей скуле.
– Ерунда… – смеюсь, втаскивая её в квартиру.
Мне правда всё равно. Мой отец не может ранить мою душу, только тело.
– Ерунда?! – рычит Фати, становясь чернее тучи.
В её руке чемодан. На локте – зонт-трость. Опять смеюсь, потому что это… так символично!
– Как ты нашла меня?! – спрашиваю, быстро забирая у неё вещи.
– Да уж не просто… – осматриваясь, продолжает ворчать она.
Усаживаю дорогую гостью на свой проходной диван и бегу налить ей стакан воды.
Я чувствую себя маленькой девочкой. До того мне приятно видеть её здесь. Будто маму, которой я не знала. Моя мама умерла так давно, что я начала её забывать, хоть и сопротивлялась всеми силами!
Фати деловито
