лица, – сидевший от Саксума по левую руку, старательно скрипел пером.
– За что и когда получил «Крепостной венок»?
– Туггурт. Июнь семьдесят седьмого.
– Был ранен?
– Тогда – нет. В Туггурте – нет. Раньше. В семьдесят шестом. Под Тубуском.
– Где живёшь в Палестине?
– Пока ещё нигде. Я ещё до дома всё никак не доберусь.
– Где твой дом?
– В Галилае. Неподалёку от Кафарнаума. Бейт-Цайда – это деревня такая.
– Женщина, которую арестовали вместе с тобой, это твоя жена?
– Да.
– Расскажи, что произошло вчера на постоялом дворе? Подробно.
Саксум принялся рассказывать. Писарь старательно записывал. Советник, откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди, внимательно слушал, не задавая больше никаких вопросов. Лицо его было бесстрастно, тёмно-серые глаза пристально смотрели на прим-декуриона.
– Стоп! – подавшись вперёд, неожиданно сказал он, когда Саксум в своём рассказе дошёл до момента появления трактирщика. – Кого, ты говоришь, он звал? Баруха?
– Да, Баруха.
– Точно Баруха?! Ты не путаешь?
– Точно. Он спрашивал: «Барух, уже всё?». Он несколько раз повторил это имя.
– То есть, надо полагать, Барух на тот момент находился у вас в комнате?
– Да, скорее всего. Я думаю, это был один из тех троих.
Паквий пристально смотрел на Саксума.
– А ну-ка, опиши мне подробно того, со сломанным носом.
Саксум задумался.
– Н-ну… С меня ростом. Крепкий. Чернявый. Брови сросшиеся… Не хватает нескольких зубов. Вот здесь, спереди. Нижних. Двух или трёх… А может, и четырёх… Что ещё… Да! Скорее всего, левша. Топор он держал вот так. И бил левой.
– Молодец! – похвалил советник. – Глаз – алмаз! – он опять откинулся на спинку стула и улыбнулся уголками губ. – А ты не промах, прим… Ты знаешь, кого зарубил в трактире? Самого́ Баруха га-Нейна ты зарубил. Или, как его называли местные, Баруха Мстителя. Не знаю, кому он там мстил и за что, но положил этот подонок за последнее время уймищу народа. Причём, что характерно, не щадил ни стариков, ни женщин, ни детей. Грабил, убивал, насиловал. От него вся Галилая стонала. И ещё пол-Самарии в придачу. Мои люди за ним, почитай, год как охотятся. А ты – надо же! – грохнул его без всяких засад и погонь.
– Какие уж тут засады, – невесело усмехнулся Саксум. – Это он, скорее, на меня засаду устроил… Только вот не на того, понимаешь, нарвался.
– Да-а, нарвался он явно не на того. Не повезло… – сказал Паквий. – Вот что, – повернулся он к писарю. – Сообщи-ка об этом в Габу. Пусть тех, кто придёт за телом Баруха, возьмут и допросят. С пристрастием. Может, на сообщников этого негодяя удастся выйти. Не втроём же они, в самом деле, орудовали на половине территории Палестины… Ну, хорошо, – он опять взглянул на Саксума. – И что было дальше?
– Дальше? – Саксум пошкрябал в бороде. – Да дальше-то, в общем, ничего
