в снегу, невдалеке стояли огромные сейфы, парням пришлось потрудиться, чтобы, несмотря на дым, вытащить их из здания.
Настя уехала на личной машине старшины за подмогой, в место, где можно было связаться с начальством, а я ходила по кругу, пытаясь понять, нужна ли моя помощь хоть кому-то.
Пожарные приехали через пять часов – тогда, когда все, что могло сгореть, сгорело, а именно деревянная крыша. Небо заволокло черным дымом, и даже на расстоянии двух метров невозможно было что-то разглядеть.
Приехавший командир сразу же отдал распоряжение увезти гражданских на ближайшую сельскую заставу, Рома тут же попросил за Анастасию – она хоть и была военнослужащей, но все же девушкой, да еще и генеральской дочерью. На сборы нам не дали и часу, и в итоге, быстро покидав в сумку все самое необходимое, я поехала с Настей и еще одной женой прапорщика на “Калинду”, где нас разместили в одной комнате с шестью армейскими кроватями. Хорошо, хоть никого постороннего к нам не подселили.
Расстелив чистое и пахнущее свежестью белье, я тут же провалилась в сон, даже не успев осознать, как устала за прошедшие сутки.
А уже утром я нашла в сумке два телефона – по запарке я, видимо, сама не поняла, как забрала из нашей квартиры не только свой сотовый, но и смартфон мужа. Телефон был мертвым, заряда не хватало даже на то, чтобы включить аппарат. Я пожала плечами и закинула его обратно, словно предчувствовала надвигающуюся беду и пыталась всячески оттянуть неизбежное. Может, я и правда что-то чувствовала, и уже давно, потому что когда еще через день я, наконец-то зарядив телефон Антона, включила его, то попросту умерла.
Поймав интернет, телеграм мужа начал оповещать меня о новых сообщениях с неизвестного номера, переписки с которым до этого не было. Видимо, Антон замел следы, но вот сообщения и фотографии, которые приходили в течение последних трех месяцев, пока мы жили на заставе, сказали мне о многом. Например, о том, что моя жизнь фуфло.
Тонна сообщений о том, как какая-то дамочка скучает по моему горячему мужу, возможно, и не убили бы меня, но вот фотографии теста с двумя полосками, а следом и плоского живота… Именно эти фотографии превратили меня в пустую оболочку. Я не могла сделать ни вдоха, я сидела в холодном помещении огромной армейской комнаты на узенькой шконке, подобрав под себя ноги, и раз за разом пересматривала фотографии чужого женского живота, в котором жил ребенок. Ребенок моего мужа. Такой желанный и необходимый мне ребенок, который был не моим.
Меня выжгли изнутри, просто не оставив во мне ничего. Это было даже не предательство, это было что-то такое необъяснимое, чему я не способна была придумать название, потому что и думать-то могла лишь о том, что это я такая – несостоятельная, неправильная… Что это я не смогла забеременеть, потому что я ущербная, женщина, которая никогда не станет матерью. Швырнув гаджет о стену, я вытерла слезы и пошла в дежурку. Нужно было срочно поговорить с Антоном, прояснить все – возможно, это кто-то незнакомый, может, это какая-то рассылка для получения денег или еще чего. А я тут в истерике бьюсь.
После
