style="font-size:15px;"> – Чего? – не поняла я.
– Никак и правда не ведаешь, кто ты и почто пришла? – замотал бородой домовой. Как есть домовой!
– Знамо дело кто, да и пришла по батюшкиному велению, – запечалилась я.
– Тююю, не знаешь, и не ведаешь. А всё туда же, ведьмой кличишься, – протянул мужичонка. – Бяда нам с тобой будет, коли ты не ведаешь, на что появилась. Ой, бяда.
И домовой исчез, вот только тут был, и не стало.
– Эй, куда?! – крикнула я, да толку-то, пропал человечек.
И осталась я одна, со своими думами, да вопросами неотвеченными. А впереди неведомо что, и магистр ко мне строжится. Ох и угодила, да знать бы куда и как выбраться.
Глава пятая: ЛЕТАЛьный исход.
Покручинилась, повздыхала, тряпьё своё перетрясла да в сундук прикроватный спровадила. В окно поглазела, да только там и смотреть-то не на что. Одни дерева и видать, да дорожки меж ними метёные. Никак тоже домовые за порядком глядят. В проход выглянула – никого, и тишина такая стоит, будто вымерли все. А солнышко уже к низу клониться начало.
– Пойду столоваться, – проговорила в пустую комнатку.
Никто мне не ответил, никто не откликнулся, а я уж надеялась, что вернётся домовой-то. Не вернулся, ну и не надо. Вышла, спустилась в зал пустой, прошла до столовой, а и там никого. Посмотрела на стол, с которого еду подают – пусто. Покликала, в ответ тишина. И чего, мне теперь голодом сидеть? К дверке подошла, которая в кухню, как я поняла, постучала. Обождала да и вошла. А коли не заперто, то и можно. Прошлась по кухне добротной, в котелки позаглядывала, набрала себе каши наваристой с мясом, от хлеба румяного, что на столе под тряпицей нашла, ломоть отняла, и пошла в обедню. Села за стол, наелась, посуду отнесла обратно, вымыла и на место поставила. Так-то, чай мы не городские, сами себя прокормим.
А как вышла из кухни, слышу там, за дверкой, заворошился кто-то. Следом дверь и открылась. Тётка дородная глянула на меня, улыбнулась да и говорит:
– Голодная? Сейчас я тебя накормлю, милая.
Я ей «не надо!», да толку-то, она уже убежала. Ну и я пойду…
Не успела, перехватила меня тётка уже у двери.
– Ты, – говорит, – куда не емши-то? И так столько пропадает, с аттестацией их этой. Садись, подкрепись немного. А то сегодня все носятся, как оглашенные, голодом себя морят, чтобы, значит, сила злее была.
А мне злая сила ни к чему, я от неё и так добра мало видала.
– А давайте, – говорю, – пущай будет.
И ещё раз наелась от пуза. А тётка эта сидит рядом, смотрит с умилением и приговаривает:
– Ты кушай, кушай. Я тебе ещё и добавочки наберу.
А мне и так уже тяжко, сарафан узок стал.
– Нет, благодарствуйте, тётенька, я пойду, – замахала руками.
Тётка скисла, но неволить не стала, отпустила. Я её ещё раз поблагодарила сердечно и поплелась в комнатку, едва ноги переставляя. А как мимо лесенки цветастой пошла, слышу – переговариваются там, сверху. Да подняться
