не столько от звука, сколько от боли, что пронзает щиколотку. Ксандр молча подаёт руку, и я, уже не припираясь, принимаю его помощь.
В замке пусто, как в склепе. Не знаю, куда подевался смотритель с женой, да мне и плевать, я почти их не знала. Моя комната находится на втором этаже, Стефана – напротив. В ней Ксандру было бы комфортно, но я не хочу, чтобы он жил там. Мне кажется, это слишком, потому предлагаю ему разместиться в большой гостевой спальне в конце коридора. Он не возражает. К моменту, когда мы добираемся до второго этажа, Ксандр уже не в силах сдерживать озноб и буквально стучит зубами.
– Давай, я поищу жаропонижающее, – предлагаю я, и он вымученно улыбается мне и кивает. – А ты пока располагайся.
Прикрываю за собой дверь и, прихрамывая, иду в комнату, которая некогда принадлежала матери Стефана. Спальня выходит окнами на восток, шторы не задёрнуты, и я вижу, как над тёмной полоской дальнего леса восходит кроваво-красная луна. У этого явления есть прозаическое объяснение, но я не могу подавить иррациональный страх, потому поспешно задёргиваю занавески и зажигаю ночник. Мать Стефана умерла в первую волну эпидемии, но комната по-прежнему остро пахнет её духами. Становится не по себе, словно я делаю что-то предосудительное. И меня охватывает оцепенение.
– Ты имеешь право здесь быть, – громко произношу вслух. – Это твой дом, и всё здесь твоё!
Как ни странно, но это помогает. Выйдя из ступора, отправляюсь в ванну, к шкафчику с лекарствами. В нём негусто: несколько упаковок порошка от простуды, аспирин и пара блистеров таблеток, названия которых незнакомы. Возможно, среди них есть что-то ценное, но все они без упаковок и инструкций, а гадать я не хочу. Ссыпаю всё в найденную тут же коробку. Может, Ксандр разбирается в лекарствах лучше меня.
Прежде чем вернуться в гостевую спальню, заглядываю к себе и, оставив рюкзак, беру лишь бутылку питьевой воды. Стучусь к нему, но ответа нет. Тихонько приоткрываю дверь. Ксандр лежит ничком на кровати и не шевелится. Внутри что-то обрывается, и по телу словно пробегают тысячи паучков. Сглатываю и подхожу к кровати. Мгновение пристально смотрю на него, боясь протянуть руку и нащупать пульс, но он открывает глаза, и я испытываю огромное облегчение.
– Нина, – он еле ворочает языком, а взгляд устремлён в пустоту.
– Это Ката, Ксандр, ты в порядке? – вопрос глупый, я прекрасно вижу, что он совсем плох.
Ставлю коробку с лекарствами на прикроватную тумбочку, рядом помещаю бутылку и присаживаюсь на краешек кровати. Ксандр смотрит на меня мутным взглядом человека при смерти, и мне снова становится не по себе. Недавно он плясал и пел, а сейчас, кажется, готов отправиться на тот свет.
– Ксандр, тебе надо выпить это, – протягиваю ему пару таблеток аспирина на ладони.
– Нина, ты должна уехать со мной, – он явно бредит, я не знаю, что с этим делать, потому импровизирую:
– Хорошо, как скажешь, но сначала выпей лекарство, – протягиваю ему таблетки, но он отворачивается.
– Улетим вместе, у меня самолёт, – он приподнимается и хватает меня за руку – я едва успеваю сжать кулак и не растерять все таблетки – и прижимает её к губам. Они сухие и шершавые, как смятая
