из самой зимы. Клевер прикоснулась к Крюку кончиком языка. Язык тут же прилип к металлу. Взвизгнув, Клевер отдернулась.
Удивительно, настоящее чудо! Хотя Клевер пока не придумала, что ей делать с Ледяным Крюком, у нее дух захватывало даже от того, что она держит его в руках. Кстати, руки дрожали, так же, как когда она в самый первый раз удаляла бородавку отцовским скальпелем.
Случайно ли такая неоспоримо диковинная вещь могла оказаться здесь, на берегу сонного озера Саламандра? Клевер понимала, что это ее ключ к большому миру. Почему бы и ей не стать собирательницей, как мама, а может, даже искателем приключений, как прославленный Аарон Агат, который разъезжал по свету в поисках бесценных артефактов и писал о них в журнале? Как истинная дочь своего отца, Клевер могла бы находить диковинам медицинское применение. Теперь, зная, что диковины реальны, как башмаки на ее ногах, она чувствовала, что возможно все: можно вылечить чуму, скарлатину, любую болезнь, какая только цепляется к человеку. Ее отец, конечно, только усмехнулся бы на это.
А пока, зная, что он в любой момент может обернуться, Клевер спрятала Ледяной Крюк под булочки с изюмом, завязала мешок и пообещала себе не смотреть на него, пока не останется одна.
До дома оставалось совсем немного. Они свернули на узкую тропу у выходящих на озеро скал. Остановив лошадей, отец и дочь Элкины залюбовались лодками на воде. В утреннем свете озеро сверкало, как изумруд. Клевер, как всегда, всматривалась в очертания берегов, пытаясь рассмотреть саламандру. Но, на ее взгляд, озеро было больше похоже на руку упавшей в обморок дамы.
Видна была и деревня – ряд приземистых домишек вдоль берега. Их крыши были сплошь усыпаны сосновыми иголками и оттого напоминали пушистые енотовые шапки. Поселение было основано много лет назад простыми людьми, спасавшимися в Луизиане от войны. Англичане, итальянцы, чернокожие и один ворчливый русский доктор ели одну и ту же копченую форель, пили одну и ту же речную воду.
Отец Клевер сидел совершенно неподвижно, лошади лениво помахивали хвостами, отгоняя мух. Наконец, он заговорил.
– У тебя в мешке что-то есть.
Он не сердился. Пока. Но все к тому шло. Клевер, затаив дыхание, наблюдала, как на его скулах ходят желваки. Деваться было некуда: он знал.
Она вынула Ледяной Крюк и протянула отцу. Но он до него даже не дотронулся. Казалось, он его побаивается.
– Это, надо полагать, нечто диковинное?
– Он всегда холодный, – прошептала Клевер. – Холодный, как лед. Несмотря ни на что.
– Мне неинтересны его свойства! – доктор сдвинул брови. – Тебе известно, как я отношусь к таким вещам.
Он поерзал в седле, словно ему неуютно было находиться рядом с Ледяным Крюком, а потом так и впился глазами в Клевер.
– Перестань ими интересоваться. Они вредны. Они опасны.
– Лошади тоже были опасны, пока их не приручили. – Клевер уже не раз повторяла про себя эти
