рядом возок. Сидевшая в нем женщина в куньей шубе и белом пуховом платке указывала на Аню рукою, выпростанной из белой же песцовой муфты.
– Отпустить его. Сразу. Ну!
– Это еще что? – ощерился моряк. – Не лезьте в свое дело, мадама!
– Я сказала: отпустить. Гуго… – дальше последовала команда на немецком, и кучер саней, огромный и толстый, поднялся, недвусмысленно постукивая по голенищу сапога ручкой длинного кнута.
Моряк сплюнул, вкрадчивый отпустил воротник Аниного тулупчика. Они исчезли, как тени, растворившись в темноте ближайшего переулка.
Анина нежданная спасительница поманила ее к себе:
– Подойди.
Аня нерешительно приблизилась.
– Залезь, – чуть подвинулась женщина, показывая на место рядом с собою. – Ну, зачем стоишь? Залезь. Я уеду, они вернутся.
Этот аргумент убедил Аню; она села рядом с женщиной, стараясь не прикасаться своей мокрой, дурно пахнущей одеждой к роскошной шубе незнакомки.
– Не беспокойся, – сказала женщина и усмехнулась чему-то, – грязь к грязи не… липает? Так говорю?
– Не липнет, – ответила Аня, хотя и не поняла, почему ее спасительница произнесла эту поговорку.
– Правда. Не липнет, – кивнула головою женщина и крикнула: – Гуго! Тронь!
Свистнул кнут; конь побежал. Они ехали не в ту сторону, куда было нужно Ане, но с нею столько всего случилось, она была в таком расстройстве чувств, что сначала даже не заметила этого. Она сидела, ощущая, как холод и вонючая влага пробираются сквозь хлипенький, – как сказал бы Андрей, «бутафорский», – тулупчик, и начиная постепенно мелко трястись и клацать зубами.
Конь шел рысью; мокрые ошметки снега летели из-под копыт; Гуго порой вскрикивал что-то по-немецки, охлестывая его.
– Мое имя Хельга, но ты называй меня Ольга, – сказала Анина спасительница. Аня кивнула, стараясь не слишком громко стучать зубами.
– Что ты делала в таком месте?
– Но я… – вздрогнув от этого «делала», запротестовала Аня, но Ольга вдруг откинула голову и добродушно рассмеялась, показывая прекрасные зубы:
– Девочка, я не дура. Я поняла сразу, ты не мальчик.
– Да, – сдалась Аня, – да, вы правы, мадам, я не мальчик. И я просто заблудилась. Вышла погулять…
– Ты хорошо говоришь, – заметила Ольга. – Ты не простая, ты хорошей семьи. Скажи: кто гуляет в такое время одна в хорошей семье? – Она лукаво подмигнула.
– Я… – Аня не была уверена, что этой, на вид такой милой, женщине можно сказать хоть немножко из правды. – Я поссорилась с сестрой и маменькой. Мы приехали на днях. Мы играли с сестрой, в переодевание. Поэтому я так оделась. Потом пришла маменька и запретила нам играть. И я разозлилась и… сбежала. Я плохо знаю Петербург. Поэтому заблудилась.
