шесть лет не идиотка.
И этот подкат – последнее, что мне сейчас нужно в жизни!
– Развлекайся, – развернувшись на каблуках, бросаю я.
Мечусь по залу в поисках туалета. Мне нужно охладить лицо и собраться с мыслями.
Я растеряна и злюсь. В первую очередь на себя. Потом на Орлова. Мне нравится работать с ним. Я обожаю свою-нашу работу. И у меня хватает проблем, кроме как думать о том, что бы это могло для него значить!
В отражении лицо полыхает. Отпечаток его ладони жжёт мой живот до сих пор.
Чтоб ты провалился, Орлов! Почему сейчас?!
От безысходности мне хочется зарыдать.
Плещу в лицо холодной водой и осторожно протираю его бумажным полотенцем, стараясь не испортить макияж. Смотрю в свои глаза, упершись руками в мраморный умывальник. Их заволокло тонкой пеленой слёз. Но я смаргиваю их, тряхнув головой.
Как только выйду отсюда, сделаю вид, будто ничего не было.
Бросаю полотенце в корзину и достаю из сумки резинку. Собираю волосы в высокий хвост, выпуская пару прядей у висков. Намочив руки, остужаю шею.
Вернувшись, нахожу своего босса в окружении вассалов. Стараясь держаться от него подальше, сжимаю в руках телефон, ожидая сообщения от Марка.
Повернув голову, Орлов окидывает меня внимательным взглядом через плечо. Встречаю его молча и прямо. Мой телефон вибрирует. Опускаю на него глаза.
Марк: «На месте. Задняя парковка, четвёртый ряд.»
– Я ухожу, всем пока, – объявляю прежде всего Орлову, и пусть только попробует обложить меня своими закидонами, вроде совещания в семь утра или ещё какой-нибудь фигни…
Он отворачивается, демонстрируя мне модельно выстриженный затылок.
Отлично!
Ухожу, наплевав на то, что в его машине остался мой ноутбук. Сегодня я не смогу работать, даже если захочу.
Жара на улице утихла. Упрямо переставляя уставшие от каблуков ноги, нахожу чёрный «ягуар» и забираюсь внутрь.
Карие глаза Марка медленно осматривают меня с головы до ног. Опускаю сумку на колени, пряча лицо, и говорю:
– Привет…
– Не хочешь меня поцеловать? – выждав минуту, уточняет он.
Повернув голову, киваю.
На нем льняной костюм и белая футболка. На лице немного щетины. Мы не виделись четыре дня. Я не особо скучала. Это потому что мы созванивались и потому что всё моё внимание на выходных было отдано Тыковке.
Подавшись вперёд, тянусь к нему, отчаянно желая, чтобы своими губами он вытеснил из моей головы всё на свете. Ведь он – мой мужчина! Его вкус и запах мне знакомы. Но, когда его губы привычно касаются моих, ничего такого не происходит! Я слышу, как на соседнее место заезжает машина. Слышу, как шуршат по асфальту ее колёса.
От досады теперь злюсь и на Марка.
Зажмуриваю глаза, прижимаясь к нему крепче. Обнимаю его шею руками, сильнее наклоняя голову. Требуя от него сама не знаю чего. Больше страсти. Больше эмоций. Больше чувств. Вместо этого он освобождает
