а прощание» не остается никаких сомнений: Кундера мастер современной литературы. Этот роман – не только пример виртуозности пера, но и впечатляющее погружение в глубины человеческой души.
День первый
1
Наступает осень, деревья желтеют, краснеют, буреют; небольшой курортный городок в живописной долине словно объят пожаром. Вдоль колоннады, наклоняясь к источникам, расхаживают женщины. Все они бесплодны и лелеют надежду здесь, на водах, избавиться от своего недуга.
Мужчин среди пациентов значительно меньше, но мелькают и они, ибо курорт творит не только гинекологические чудеса, но якобы укрепляет и сердце. И все же – на одного пациента здесь приходится не менее девяти пациенток, что доводит до бешенства незамужнюю молодую женщину, медсестру Ружену, обслуживающую в бассейне бесплодных дам.
Ружена родилась здесь, здесь у нее родители, и кто знает, посчастливится ли ей когда-нибудь вырваться из этого городка, кишмя кишащего женщинами!
Понедельник, рабочий день на исходе. Обернуть еще нескольких толстух в простыни, уложить их на кушетки, обтереть им лицо, улыбнуться, и дело с концом.
– Ну что, позвонишь? – спрашивают Ружену ее сослуживицы; одна из них – рыхлая тридцатипятилетняя, вторая – худая и помоложе.
– А почему бы и нет? – говорит Ружена.
– Главное – не волноваться, – подбадривает ее тридцатипятилетняя и ведет за кабинки, где пациентки переодеваются; там у сестер свой шкаф, столик и телефон.
– Позвони ему домой, – говорит худая не без злорадства, и все три разражаются смехом. Когда смех утихает, Ружена говорит:
– Я знаю только телефон его театрика.
2
Разговор был ужасным. Услыхав в трубке ее голос, он испугался. Он всегда опасался женщин, хотя ни одна из них этому не верила, принимая его слова разве что за кокетливую шутку.
– Как поживаешь? – спросил он.
– Не очень хорошо, – ответила она.
– А в чем дело?
– Мне нужно поговорить с тобой, – патетическим тоном сказала она.
Именно этот патетический тон он ждал уже несколько лет.
– Да, – произнес он упавшим голосом.
Она повторила:
– Мне очень нужно поговорить с тобой.
– Что случилось?
– Я уже не та, какой ты узнал меня.
У него перехватило дыхание. Лишь минутой позже он снова спросил:
– А что такое?
– Уже шесть недель, как у меня задержка.
Превозмогая себя, он сказал:
– Может, ничего особенного. Иногда такое случается, это еще ничего не значит.
– Нет, на этот раз именно так.
– Невероятно. Это просто исключено. Во всяком случае я тут ни при чем.
Она оскорбилась:
– За кого ты меня принимаешь, скажи на милость!
Он боялся ее оскорбить, потому что вообще боялся ее:
– Я не собираюсь тебя оскорблять, что за глупость, зачем мне тебя оскорблять, я говорю лишь потому, что со мной это не могло случиться, тебе нечего бояться, это просто исключено, физиологически исключено.
– Что ж, не сердись, – сказала она очень оскорбленным тоном. – Прости, что побеспокоила тебя.
– Нет, нет, что ты! – Он испугался, что она повесит трубку. – Это правильно, что ты позвонила! Само собой, я помогу тебе. Конечно, все можно уладить.
– В каком смысле – уладить?
Он смешался, не осмеливаясь назвать вещи своими именами:
– Ну так… уладить.
– То, что ты имеешь в виду, не получится. Выкинь это из головы. Даже если испорчу себе жизнь, все равно не сделаю этого.
Его снова бросило в жар, но на сей раз он попытался чуть надавить на нее:
– Зачем же ты мне звонишь, если не хочешь говорить об этом? Ты хочешь посоветоваться со мной или сама уже все решила?
– Хочу посоветоваться.
– Я приеду к тебе.
– Когда?
– Я дам тебе знать.
– Хорошо.
– А пока будь здорова.
– Ты тоже.
Повесив трубку, он вернулся в зал, где репетировал со своим оркестром.
