тянется длинный застекленный прилавок, а под стеклом – подносы со сластями. Пирамиды сластей, есть сухие, есть сочные, и все они меня искушают. Есть тут коричневая пантуа [11], поджаренная в сиропе, есть белый чомчом, такой сладкий, что язык соли запросит, а есть мое любимое – кхир кадам [12]. Я чую все запахи разом, едва войдя в лавку, можете мне поверить. Я ощущаю даже запах мух, гудящих над несвежими, скисающими в жаркий день сластями.
– Вот это сколько стоит? – спрашиваю я. – А вот это?
Человек за прилавком ворчит. Недоволен, я знаю, что приходится меня обслуживать. Наконец я беру маленькую расагуллу [13]за десять рупий. Продавец подает ее мне в тарелочке, сплетенной из сухих листьев. Я подношу тарелочку ко лбу – благодарю. Купить сладкое – дело немаленькое, на сегодня этого вполне хватит. Вот так и идет моя жизнь: оскорбление в лицо и сладость во рту.
Когда-нибудь я стану кинозвездой, и та мать пожалеет, что мыла после меня руки.
Вечером, когда сестры приходят ко мне в дом, одетые по такому случаю в нарядные сари, вместе с ними влетают довольные комары размером с птиц. Одна сестра спрашивает:
– Полиция тебя допрашивала?
Дживан учила меня английскому, так что полиция точно придет ко мне с вопросами. Как это они вообще до сих пор не заявились?
В углу комнаты на гвозде висит прядь кабелей. Одна из моих сестер вытягивает оттуда провод и вставляет в ящик старого телевизора на полу. Хлопает ладонью сверху, и телевизор просыпается. Начинается классический фильм: «Встреча, уготованная Богом».
Звучат песни, матушка Арджуни подносит ноутбук ближе к своим старым глазам и сообщает, сколько мы за неделю заработали. Пять тысяч за свадьбу, три тысячи за благословение младенца. Еще несколько сотен рупий из поезда.
Но мои мысли далеко. Кто любит полицию? Нет таких. Но я все-таки надеюсь, что они придут и я смогу им рассказать, что Дживан меня учила английскому. Немыслимо, чтобы Дживан была преступницей. Не может быть. И я хочу рассказать об этом полиции.
– Когда придут, – говорит мне позже матушка Арджуни, – держись с ними поосторожнее. Может, тебе лучше вообще уклониться.
Все мы знаем, что бывает с хиджрами, которые не угодили полицейским. Ладду, наша юная сестра-хиджра, ходила в полицию пожаловаться на приставания констебля, и ее закрыли. Закрыли на очень много-много дней. Когда-то давно я бы удивилась: как такое может быть? Но сейчас я знаю, что вопросы эти бесполезны. В жизни многое происходит совершенно без всяких причин. Можешь просить милостыню в поезде и получить кислотой в лицо. Можешь спрятаться в женском купе для безопасности, и дамы тебя оттуда вышибут.
Меня тоже один раз чуть не арестовали. Констебль по фамилии Четтерджи поймал меня, когда я просила милостыню возле светофора:
– Теперь ты собралась на моем участке этой фигней заниматься?
А я ему так с вызовом:
– А что такого?
Пантуа – традиционная бенгальская сладость из обжаренных во фритюре шариков из манной крупы, молока, топленого масла и сахарного сиропа.
Кхир кадам – популярная бенгальская сладость из творога, кокоса и пр.
Расагулла – традиционная сладость в виде маленьких шариков из творога со сладким сиропом.
