связь с правым берегом вот сейчас оборвется, бессмысленно настаивать и глупо надеяться, что полуоглохший Нефедов узнает его по голосу.
– Нефедов! – закричал он, обрадованный, что нашел выход. – Мы же вчера с тобой гудели. Вспомни, родной, водку пили, стихи я тебе читал… Ну? Вспомнил?
Трубка еще секунды три помолчала и ответила слабым голосом:
– Плохо дело, Киреев.
Вот кто он был сегодня – и вылетело из головы. Все эти «юнкерсы» вышибли.
– Плохо дело, – повторила трубка. – «Фердинанды» тут у меня… Не предвидел, что объявятся. На хуторе скрывались, замаскированные… Восемь штук. А средства отражения какие? Гранаты, слава богу, взяли противотанковые… Немного, правда. Бутылки с каэсом[17], штук десять, но это же близко надо подпускать… А с ними автоматчиков – до взвода. Если даже прибавил со страху – все равно у меня людей меньше…
Нефедов так себя раскрывал, поскольку и немцам было известно, какие у него «средства отражения». Самое страшное, что могло случиться, вот и случилось. Даже не так страшны были эти «юнкерсы», как упущенные воздушной разведкой «фердинанды». Маскируемые, верно, копнами сена, выползли эти самоходки-страшилища и поставили заслон его танкам. От удара их снаряда башню «тридцатьчетверки» вышибает из гнезда и отбрасывает чуть не на сто метров. А корпус… Какой там корпус! Погибли, погибли, еще не коснувшись берега, его «тарахтелки», «примуса», «керосинки». Против толстой брони «фердинанда» что стоили их пушки! Зато его длиннющая пушка сделает из них обгорелые коробки. И он представил себе тупые рыла этих чудищ, уродливую заднюю посадку башни на корпусе, длиннейший хобот ствола с набалдашником дульного тормоза. И стало понятно, почему немецкая артиллерия не обрушилась тотчас на группу Нефедова, едва он себя раскрыл, не разворотила весь берег, который был же пристрелян заранее. Свои «фердинанды» там, вот и весь секрет молчания. Нет, это невозможно было снести! Это было несправедливо! Ведь хорошо же все начиналось!..
– Нефедов! – закричал он в трубку молящим голосом, даже привзвизгнув. – Задержи мне их! Любыми силами задержи!
– Какие у меня силы? – тем же усталым голосом сказал Нефедов. – Ну, постараемся, товарищ Киреев…
– А рота где же? Роту я тебе послал, под твое начало. У них и ружья противотанковые есть… Ну и вообще – рота все-таки…
– Роту еще собирать и собирать. Где-то она пониже высадилась, течением снесло. Слышу, бой ведут… Слышу, но не вижу. И кажется мне… может, ошибаюсь, – загибается рота…
– Понятно, – сказал генерал упавшим голосом. – Понятно, милый… Ну, сейчас я тебе огонька подброшу, гаубичного. Свяжу тебя с ними, ты скорректируй…
– Слишком близко я их подпустил… Теперь только себе на голову корректировать.
– Что же ты так, Нефедов? Почему ж не разведал?
– Сам себя грызу… Но уж так.
В трубке послышался нарастающий лязг, в ухо ударило
КС – самовозгорающаяся жидкость, названная так по инициалам изобретателей – Качугина и Солодовникова. На Западе ее называют «коктейлем Молотова» (никакого отношения он к ней не имел).
