Ум становится Богопросвещён. Но в таинство соединения (познания) с Богом не входит вполне, а только ограниченно.
Внешних молитвенных форм духи зла не боятся, им тексты молитв и богослужений известны. Бесы боятся благодати Божией, которая посылается человеку в ответ на восходящую от человека к Богу энергию (действие, с греческого языка) молитвы.
Без восходящей энергии – устремления к Богу – молитва подобна разговору по выключенному телефону. В телефоне не важны формы кнопок, цвет корпуса или фирма-производитель. Важна способность его устанавливать связь между другими людьми.
Апостол Павел сказал: «Стану молиться духом, стану молиться и умом» (1 Кор. 14, 15). Ум создаёт некие словесные конструкции для другого человеческого разума, но эту форму творчества в молитве апостол ставит на второе место. Прежде всего – молитва духом, она выше слов. В высшем своём проявлении она совершается при молчании ума.
Ум несёт охранительную функцию, как свидетель и охранник на свадьбе. Но в брак, как соединение, вполне не входит. Не все тексты, умственные «ключи», даже святых отцов созвучны тем или иным состояниям духа конкретного человека.
И тогда нужно «вышибить двери плечом», то есть своими словами, или без слов, экстремально воззвать к Богу. В песне «На сердце тоска» Виктор Цой спел: «Ты читала молитвы, похожие на визг тормозов». За такое горячее дерзновение даруется на время Дух Святой, а за ним и Ум Христов. И человек ясно видит, что ему делать.
Мама, мы все тяжело больны,
Мама, я знаю, мы все сошли с ума.
Мама – это обращение к Церкви, отчасти и к Богородице. Христос. Этот текст Цоя – крик души и духа при виде распятия и Христа, и всякой святости в истории человечества.
Святые отцы высказывались, что с грехопадением первых людей человеческая природа раскололась на три части, а другие говорили, что на тысячи частей. Все эти части приобрели как бы чуждость и своеволие как разные политические партии со своими интересами. В Евангелии есть притча «О милосердном самарянине» (см.: Лк. 10, 29-37).
В ней присутствует много глубоких смыслов, есть фрагмент, иллюстрирующий и раскол человеческой природы. Вот он. «Человек некий спускался (путешествовал, спускаясь с гористой местности) из Иерусалима в Иерихон (это символ отступления людей от Бога после грехопадения). И попал на засаду разбойников (образ духов зла), которые, стащив его (с колесницы, верблюда или коня), изранили и бросили еле живого. (Видимо, подвергшийся нападению имел что-то чрезвычайно дорогое и важное и, защищая эту ценность, оказал сопротивление и был изувечен).
Священник шёл тем же путём. Увидев израненного, прошёл мимо, так же и левит (помощник священника), быв на том месте, прошёл мимо. Человек из народа самарян, проходивший тут, увидел израненного путника и умилосердился о нём, и сделал всё, чтобы спасти израненного (это образ Христа Спасителя)»…
В этом фрагменте символически идёт речь о многих вещах. О повреждённой человеческой природе, о Спасителе, о духовной подмене, которая
