произведения, написанные мной в разном возрасте. Есть те, что написаны в 1997 году, а есть те, которые написаны в 2022-м.
Так позволено писать только поэту. И я пишу.
В рифме я позволяю себе нарушать границы, законы и правила.
А вы готовы пойти со мной?
Городские ведьмы
Ведьмы, живущие в городе, пользуются телефонами,
Никаких мысленных передач, телепатий и прочей магии.
Город живёт по другим, железобетонным законам,
И вообще непонятно, кто вожак в этом огромном лагере.
В доме напротив девушка кофе пьёт, поправляя белую прядь волос.
В кухне открытый кран. И вода течёт.
Всё без каких-либо метаморфоз.
Ведьмы, живущие в городе, узнают друг друга по рукам,
По походке и жестам, по щиколоткам.
В азбуке Морзе, ноготочками в баре – по стульям и по столам.
Узнают по глазам, по губам, по серёжкам и синим платкам.
Письмо с луной
Между прочим, она тоже
Иногда меняет цвет кожи
В коктебельском солёном Крыму,
Ночью вглядываясь в Луну.
И, подобно жёлтой медянке,
Она выглядит как иностранка,
Возвращаясь в чертоги льдов,
В сердце молча хранит любовь.
Ты был в Мексике.
Она щедра и шикарна,
У неё небо вполне товарное
И пригодное для продаж,
Но ты же его не отдашь
Ей. Слишком тёплое воспоминание,
Слишком близко. Она понимает,
По крупинкам себя собирая
В коктебельском солёном Крыму.
Она смотрит на чёрное небо,
По одёжке всех судит, не по уму.
Лето шлёт тебе много приветов,
Запечатывая в конверт Луну…
In mente
На двоих одно воспоминание —
Кофе, красные цветы, аэропорт.
«Я люблю тебя» звучит как заклинание,
Как таинственный, лишь нам понятный код.
Раздели со мной шум моря и ликёрное,
И ночную чайку над волной,
И полынно-пыльное, свободо-вольное
Поле, разграниченное мглой.
Шум цикад и утренние песни горлицы,
Запах моря, спрятанный в камнях,
И ещё нам на двоих запомнится
Сердца стук в спокойных тихих снах.
Riscatto
Она плакала так вдохновенно,
Как не плакала, наверно, никогда,
Ну скажи мне, Дьявол,
Свою цену на натянутые в жилах провода!
В феврале промозгло и паршиво,
Стянут серой сеткой небосвод,
И она вообще-то не просила
Вот таких поломанных погод!
А она просила всё иначе,
Чтобы звёзды решетили ночь,
Чтобы было в 25 четыре сына
И примерно в 30 даже дочь.
Чтобы небо ночью было в звёздах,
Пели птицы, празднуя рассвет,
И, оберегая свои гнёзда,
Радовали птенчиками свет.
Жизнь, она имеет свою цену.
Кто-то платит деньги за любовь,
Кто-то получает по обмену
Безопасность своих чутких снов.
Она плакала… и слёзы выкупали
Её нежность, вплавленную в ложь.
Не достанутся тебе печали, Дьявол,
В ножны спрячь свой обоюдоострый нож.
Набережная
Белые кости окурков лениво тлеют,
Ветер целует в макушку людей.
Смех.
Горизонты.
Стрижи.
Выходные.
Похмелье.
И воскресенье грядёт миллионом идей.
Белые чашки с горькой каёмкой стынут,
Ветер листает блокноты эскизов, обрывков стихов.
Утро.
Асфальтное солнце.
Скульптуры.
И начисто вымыт
Угол гранитный и злой
У речных берегов.
Вскользь, мимолётом мысленно тел касаясь
И не дотрагиваясь
