едственного изолятора).
Сергей и Николай были хорошими приятелями, можно сказать – друзья, ведь даже семьями дружили. Николай, как врач, работал по графику сутки – трое, Сергей тоже. В свое время они решили вопрос, чтобы смены совпадали и на сутки заступали одновременно.
И сложилась у них традиция, каждую смену, когда все дневные дела сделаны, встречаться в кабинете у Коли и немного выпивать. Ну, как немного, – по бутылке на каждого. Опыт, ведь вещь такая, в полночь начали, часика полтора посидели, потом сон, утром смены сдали и по домам. Так и шло у них.
Начальство об этих посиделках знало, но как-то закрывало глаза. Из-за такой мелочи увольнять хорошего доктора – глупо, а такого, как Сергей – вообще грех. Все-таки, профессионалы, хоть и выпивают. Ну, а кто не пьет? Тем более, что Колю пророчили на должность начальника санчасти, а Сергей вполне мог через год занять должность ДПНСИ.
Да, что там начальство, все пациенты тюремной больницы знали, что, если из кабинета доктора слышны песни об "осени в лагерях" и о "ветре северном" – значит Сережа пришел в гости к Коле.
В один весенних из вечеров, Николай сделал обход камер – палат, выдал таблетки нуждающимся, измерил давление сердечникам, сделал уколы, достал стаканы, нарезал закуску и стал ждать в гости друга.
В тот день, Сергей выполнял функции дежурного по СИЗО, так как ДПНСИ был на больничном. Капитан принял этапы тех, кто приехал с судов и из ИВС (изолятор временного содержания), проконтролировал, чтобы всех развели по камерам и пошел в санчасть к Сергею, предупредив подчиненных, что рация у него с собой и в случае проблем, пусть сообщают.
Два капитана сели, выпили, потом выпили по второй, закусили, выпили по третьей и закурили. Разговор, как обычно, начался с обсуждения жен и детей, а потом плавно перешел к рыбалке, так как оба были заядлыми рыболовами.
– Мне о таком озере, Серега, рассказали, – говорил Николай, – там карась, как дурной клюет. Нужно будет съездить.
– Да не вопрос, – согласился Сергей, – вот потеплеет немного и можно с ночевкой.
Так они и строили планы, немного выпивая. Когда время приблизилось к часу ночи и подошло время "осени в лагерях", у Сергея ожила рация. Его вызывал контролер, дежуривший в женском корпусе.
– Товарищ капитан, тут такое дело, – хрипел голос, – тут одна доктора и вас требует.
– Что произошло? – буркнул Сережа, недовольный тем, что его отвлекли от душевного разговора.
– Да я откуда знаю, – ответил контролер, – говорит, что умирает и срочно нужен кто-нибудь из начальства и врач.
– Сейчас приду, – сказал капитан и повернувшись к другу спросил, – слышал? Пойдем посмотрим, кто там умирает.
– Да и хрен с ней, – сказал Коля, – не умрет. Давай лучше по пятьдесят и пойдем.
Выпив еще, капитаны пошли в женский корпус. Подойдя к камере, возле которой стоял перепуганный молодой контролер – сержант, Сергей поинтересовался – Что случилось?
– Да вот, товарищ капитан, говорят, что Мальвина гвоздь проглотила, – бодро доложил сержант.
– Какая нафиг Мальвина? Ты пьяный что ли? – спросил Сергей у контролера.
– Никак нет, – вытянулся сержант, – Мальвина – это баба из этой камеры, дразнят ее так.
Николай подошел к двери, открыл кормушку (окно для получения пищи) и наклонившись, заглянул в камеру.
– Здорово, страдалицы, – весело поприветствовал он женщин, – что тут у вас?
– Доктор, – вразнобой заговорили женщины, – у нас Мальвина гвоздь проглотила, ее в больницу нужно, а то умрет. "Скорую" вызывай!
– Ага, сейчас, – пробурчал Николай, – а может сразу катафалк, чтобы людей от работы не отвлекала. А почему Мальвина? И где эта красавица?
– Мальвина, потому что, когда заехала волосы были в синий цвет покрашены, – ответила самая бойкая женщина, – вон она, на наре лежит, помирает.
– Открывай, – сказал Коля контролеру, – пойдем, посмотрим на эту шпагоглотательницу.
Зайдя в камеру, Николай подошел к женщине, которая согнувшись клубком лежала на наре и стонала. Девушке было лет 26-28, невысокая, стройная, наверное, и симпатичная, но бледность портила все. Сергей остался в дверях.
– Ну что тут у тебя, Мальвина? – спросил доктор, – Гвоздь большой?
– Да, большой, – прошептала Мальвина.
– Ну и хорошо, что большой, – весело сказал Коля, – значит, и умирать долго будешь. Ты только до утра, часов до девяти, не умирай, а потом я сменюсь, и помирайте хоть всей хатой (камерой), я уже дома буду.
– Ты что, доктор? – возмутилась бойкая, – Забирай ее на "крест" (санчасть). Она сейчас
