назад.
Дверь закрылась, мягко упали на пол сброшенные с ног кроссовки. Зашуршала ткань – Лида сняла куртку. Костя не поворачивался, собираясь с силами, чтобы начать разговор.
– Ты опять? – спросил он, и только тут посмотрел на жену. Лида отвела глаза. – Опять за ней шпионила?
Лида молча пошла в ванную, открыла воду, стала мыть руки.
– Шпионила, я так и знал, – зло подтвердил Костя, появляясь в дверях ванной. – Психичка!
– Я не психичка, – тихо ответила Лида.
– Психичка! – повторил он. – Ты, как психичка, повторяешь, что вы с Леной были в поликлинике, а вас там не было!
– Мы были!
– Следователь сказал, что не было!
У Лиды не осталось сил спорить. Все шесть лет, прошедшие с рождения Лены, она жила в страшной тревоге, что с дочерью произойдёт что-то плохое. Эта тревога грызла её, разъедала изнутри, и вдруг, когда плохое на самом деле произошло, отступила. После приступа паники, накрывшего её в поликлинике, Лида почувствовала себя собранной, тревога ушла, мысли прояснились.
Она выстроила стену между собой и девятым валом паники, она всеми силами поддерживала иллюзию спокойствия, чтобы страх не накрыл её с головой, чтобы ничто не мешало ей искать дочь.
И всё-таки, несмотря на отсутствие сил, Лида в очередной раз попыталась убедить мужа. Он был растерян и испуган, он боялся за дочь так, что путались мысли.
– Следователь меня не слушает, – сказала Лида.
– А чего тебя слушать?! – крикнул Костя. – Ты в больнице двери ломала! Это все видели! А что ты ребенка привела – этого никто не видел!
– Нет, – твёрдо ответила Лида. – Следователь меня не слушает, потому что я – кассирша, а ты – охранник. Мы для него никто. И наши слова для него ничего не значат.
Костя замер, осознавая сказанное. Слова Лиды оказались созвучны его собственным мыслям. Он и раньше подозревал, что следователь ничего не хочет делать ради них, самых простых людей, делающих самую простую работу и получающих очень маленькие деньги.
– Значит, – переспросил он Лиду, – ты думаешь, что Ленку забрала врачиха?
– Я не думаю, – ответила Лида. – Я это знаю.
– А следователь с ней в доле?
– Я думаю, ему просто плевать. Он же из области. Хочет закрыть дело, особо не разбираясь, и уехать. Костя, кроме нас с тобой искать её никто не будет.
– Тогда пошли.
3.
В квартире у Веры Ольшанской пахло жареной картошкой, в руках Вера держала покрытую маслом лопатку. Она стояла в коридоре, замерев от неожиданности, и масло капало с лопатки на пол. Напротив неё стоял Костя Смирнов, в руках его был пистолет, который он вытащил из кармана, как только Вера открыла дверь. Лида висела у мужа на руке, пытаясь его остановить, но её сил не хватало. Страх Кости превратился в бешеную злость, злость требовала выхода, а Вера казалась подходящим объектом.
