и, найдя сообщения о пропавшем ребёнке и листовку от волонтёров, убедился в том, что Лида не врёт.
– Значит, Ася кажется вам странной? – спросил он, вновь поднимая на неё глаза.
– Она не кажется. Она странная, – ответила Лида, тщательно подбирая слова. – Я просто не могу решить, хорошо это для меня или плохо.
– Но вы думаете, что она вас использует?
– Да, – ответила Лида. – Но мы, по сути, обе друг друга используем.
Виктор с интересом взглянул на Лиду. Выглядела она хуже, чем вчера: волосы засалились, под глазами залегли тени, синяк на щеке почернел и приобрёл размытую жёлтую кайму. Но при этом что-то изменилось в её взгляде и в манере держаться. Она больше не казалась провинциальной простушкой, в ней откуда-то взялись и ум, и достоинство.
– То есть, вы допускаете, что ваши интересы могут совпадать, несмотря на всё, что она говорит и делает?
– Да, допускаю. В конце концов, кроме неё мне никто не верит. Вы, наверное, тоже.
– Ну, как сказать… Конечно, версия следователя выглядит логичнее, особенно с этой найденной курткой.
– Я же говорю.
Они молча сидели друг напротив друга. Стемнело, в траве за окном кто-то оглушительно стрекотал. Тонкие ладони Лиды лежали на столе, одна на другой. Кожа у неё была совсем бледная.
– Давайте, я напою вас чаем, – неожиданно для себя предложил Щукарёв. – И накормлю чем-нибудь. А то вы выглядите так, как будто месяц ничего не ели.
– Не месяц, – поправила она. – Двенадцать дней. Но нет. Спасибо. Я лучше пойду.
– Подождите, – сказал Виктор, – я же не говорю, что совсем вам не верю. Просто их версия пока выглядит лучше.
Он помолчал, подумал, потом заговорил с ней совсем другим тоном:
– Вы знаете, когда Вероника утром пропала, я чего только не передумал. Мне голову снесло начисто. И это при том что мы с ней разводимся и ничего хорошего я к ней уже не чувствую. Я очень сильно испугался. А у вас ребёнок… Это даже представить страшно. Я вообще не знаю, как вы держитесь.
– Я её ищу, – просто сказала Лида.
– Я вам помогу.
– А если я ищу не там?
– В любом случае, с этой клиникой что-то не так. И поскольку у них сейчас моя жена, мне это не нравится. Давайте поедим. Поговорим. Подумаем.
Лида согласилась. Щукарёву она доверяла больше, чем Асе.
27.
Вероника пришла в себя ночью, облизнула пересохшие, словно с похмелья, губы, откашлялась и, оторвав от подушки тяжёлую после наркоза голову, осмотрелась. Она была в больничной палате и боли в сломанной ноге не чувствовала.
Вероника поискала у изголовья кнопку вызова медсестры и не нашла её. Увидела рядом на тумбочке пустой металлический лоток, оставленный ей на случай тошноты, взяла его и начала бить им о стену. Звук получился что надо. В коридоре раздались торопливые шаги, в палате появилась медсестра.
Вероника потребовала врача.
Через полчаса,
