если не считать то, другое, из далёкого детства, которое я отчётливо помню на моё 11-летие, когда чувство счастья буквально переполняло меня, а сердце вырывалось из груди от эмоций.
Стол был великолепен. Робер, повар Бертрана, тоже француз, постарался на славу. Мало-помалу вечеринка раскочегарилась. Сладкопевец пел блюзы. Вентура откалывал шутки. Все были беззаботны и несли пьяную околесицу, а я, кажется, ушёл на второй план.
Вино – разборчивая кошечка, которое по-разному действует на разных людей. Я относился к тем, кого оно умиротворяет и делает добродушным тюфяком. Под конец я достаточно выпил. Гости не спешили расходиться – верный признак того, что именины удались.
Громко играла музыка, через которую пробивались обрывки фраз и смеха под пульсацию стробоскопа.
Я смотрел на друзей, сидя в кресле и приспустив галстук, и улыбался, отвечая односложно на вопросы, смысл которых едва понимал. Я был с ними и, одновременно, пребывал в себе. Глубоко в себе. И, чёрт возьми, мне было хорошо.
Было уже за полночь, когда такси довезло меня до дома. Кажется, я отдал ему больше чем нужно, к тому же едва не забыл в такси пакеты, где лежали подарки и несколько конвертов с деньгами.
Опять моросило. Хлопнув дверью, я нетвердым шагом направился к калитке. Затем открыл дверь и вошёл в дом. Сбросив ботинки и повесив куртку, я пошёл наверх.
Не раздевшись, я плюхнулся в кровать.
Я не знаю сколько времени я спал, но спал я очень крепко. Мне было жарко. Только что прошедшая вечеринка мелькала перед глазами. Лица. Вспышки камер. Дина. Дина был я дураком. Знал бы я, что ты чувствовала ко мн много лет назад, возможно, у нас с тобой была бы крепкая семья.
Затем, спустя некоторое время, мой сон изменился. Жар сменился прохладой. Меня словно окунули в студёную реку. Я снова увидел тот коридор, который предшествовал каждому из моих повторяющихся снов, и по которому мне нужно было идти и открывать дверь. Я снова слышал карканье ворона. Зачем, почему опять? Моё сердце билось. Я чувствовал, что опять увижу то, что видел раньше: дорогу, трассу и свою смерть.
… но я ошибся. На сей раз это была другая удивительная, ни на что не похожая история.
Разоблачитель
«Ночью мне снился сон, будто я роняю монету в храме Януса. Она падает из моих рук и летит долго. Очень долго. Затем ударяется о каменный пол. Отскакивает. Прыгает. Вертится. Наконец замирает на месте. И долгое эхо от её звона разносится вокруг…
Декабрь.
Воробьи вились у пожухлого виноградника, когда я вышел из триклиния.
К моей супруге приехала погостить сестра. После завтрака Септимия взяла в руки арфу. Она хорошо играла и пела.
Два моих сына очень разные. Мецию восемь и он тяготеет к военному делу. Я направил его в военный лагерь в Умбрии к кузену. За скромную плату тот учит детей азам фехтования и выживания в суровых условиях. Квинту десять,
