по-моему, то, что ты сказала, очень умно. Но, с другой стороны, можно сказать и так, что раз люди задают эти вопросы тысячи лет, значит, они не могут их не задавать и будут задавать их и впредь. А вот что ответов никто не нашел – это неверно. Ответов больше, чем вопросов, и много разных людей нашли ответы, которые их вполне удовлетворили. Вот хотя бы старик Рейсброк.
– А он кто был?
– Так, один малый, с которым я не учился в школе, – беспечно сострил Ларри.
Изабелла не поняла, но переспрашивать не стала.
– Мне все это кажется детским лепетом. Такие вещи волнуют разве что второкурсников, а после колледжа люди о них забывают. Им надо зарабатывать на жизнь.
– Я их не осуждаю. Понимаешь, я в особом положении – у меня есть на что жить. Если б не это, мне бы тоже, как всем, пришлось бы зарабатывать деньги.
– Но неужели деньги сами по себе ничего для тебя не значат?
Он широко улыбнулся.
– Ни вот столечко.
– Сколько же времени у тебя на это уйдет?
– Право, не знаю. Пять лет. Десять лет.
– А потом? Что ты будешь делать со всей этой мудростью?
– Если я обрету мудрость, так авось у меня хватит ума понять, что с ней делать.
Изабелла отчаянно стиснула руки и подалась вперед.
– Ты не прав, Ларри. Ты же американец. Здесь тебе не место. Твое место в Америке.
– Я вернусь туда, когда буду готов.
– Но ты столько теряешь. Как ты можешь отсиживаться в этом болоте, когда мы переживаем самое увлекательное время во всей истории? Европа свое отжила. Сейчас мы – самая великая, самая могущественная нация в мире. Мы движемся вперед огромными скачками. У нас есть решительно все. Твой долг – вносить свой вклад в развитие родины. Ты забыл, ты не знаешь, как безумно интересно сейчас жить в Америке. А что, если ты просто трусишь, если тебя страшит работа, которая требуется сегодня от каждого американца?.. Да, я знаю, по-своему ты тоже работаешь, но, может быть, это всего-навсего бегство от ответственности? Может, это просто своего рода старательное безделье? Что бы сталось с Америкой, если бы все вздумали так отлынивать?
– Ты очень строга, родная, – улыбнулся он. – Могу ответить: не все смотрят на вещи так, как я. Большинство людей, вероятно, к счастью для них, не прочь идти нормальным путем; ты только забываешь, что мое желание учиться не менее сильно, чем… ну, скажем, чем желание Грэя нажить кучу денег. Неужели же я изменяю родине тем, что хочу посвятить несколько лет самообразованию? Может быть, я потом смогу передать людям что-нибудь ценное. Это, конечно, только мечта, но если она и не сбудется, я окажусь не в худшем положении, чем человек, который избрал деловую карьеру и не преуспел.
– А я? Или я ничего для тебя не значу?
– Ты значишь для меня очень много. Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.
– Когда? Через десять лет?
– Нет, теперь же. Как можно скорее.
– И на что мы будем жить? У мамы лишних
