крупный мужчина в лохмотьях, с застывшей гримасой гнева на лице. Желание, разобраться в том, что происходит, рассыпалось так и не став попыткой. Всё вокруг дышало агрессией и это пробудило ответную злость. Подонки, считающие физическую силу единственным решением, мерзкие твари, что сбиваются в стаи, берут количеством, называя себя людьми…
– Отпусти меня! – гневно выкрикнул он, пытаясь выдернуть рукав из рук незнакомца.
Тот не отреагировал, а толпа вокруг, судя по звукам, начала приближаться. Обстановка стала казаться безнадёжной, и тогда внутри что-то будто перещёлкнуло. Его затопила ярость, которая быстро смела сомнения и лишние мысли, давая уверенность и силы. С монстрами можно говорить только на их языке!
Мышцы напряглись, ладони сжались в кулаки. Он резко дёрнул руку вниз, потянув мужчину на себя, лишил его равновесия и ударил в грудь.
Противник рассыпался в пыль. Промелькнула еле заметная мысль: «Что происходит?!». Но ярость не дала ей места, ведь толпа стала смыкаться, а силуэты людей уже проглядывались сквозь черноту.
Он приготовился убивать этих монстров.
Позади, раздался женский вопль, кто-то схватил его за волосы. В тот же момент спереди возникли двое мужчин.
Он врезал ей локтем, и женщина осыпалась. Те двое – один замахнулся, другой протянул руки, чтобы схватить, – продержались на миг дольше. Озверевшая толпа забурлила, накатывая на него волнами нападавших, неистовых в своём сумасшествии. Оборона посреди этого моря монстров была плохим решением, требовалось что-то менять.
Он напряг все силы и, интуитивно преодолев некое внутреннее ограничение, стал быстрее. Движения врагов замедлились, это позволило перейти в наступление, а не ждать следующих атак. Быстро передвигаясь, он бил и бил, всё сильнее погружаясь во тьму, где врагов было больше. Никто из них уже не успевал пошевелиться, они ломались один за другим, рассыпаясь на крупицы. Пыль их тел не успевала осесть и крупными клочьями зависала в тяжёлом воздухе.
«И кто теперь жертва?» – прозвучал чей-то печальный голос внутри него, пока он, ведомый яростью наносил удары. Тело еще какое-то время продолжало бить и расшвыривать монстров, пока не пришла ясная, полная горечи мысль: «Что я творю?». Одна точка зрения, сместила другую.
«Я здесь бог», – осознал он и поднял правую руку в останавливающем жесте.
– Стоп! – громко прозвучал его голос.
Все вокруг замерли. Человеческие фигуры застыли в ожидании, будто статуи, а пыль и мрак начали рассеиваться и таять. Он огляделся и с сожалением, наполненным верой, взглянул на ближайшего мужчину, на лице которого смешались ужас и злоба, подошёл ближе. Медленно поднёс к нему руку и указательным пальцем коснулся переносицы, тихо произнеся:
– Обрети свет.
Тёплый луч света озарил лицо незнакомца, и оно изменилось, стало спокойным. Тот больше не выглядел врагом или монстром.
Говоривший перевёл взгляд на остальных людей и, следуя внутреннему стремлению, громко воскликнул:
– Обретите свет все!
В ответ на его призыв слепящий свет мигнул и усилился, заполнив всё пространство, а когда его интенсивность вернулась в норму, все замершие изменились. В них больше не было угрозы, не было тьмы, лица их прояснились. Дело было сделано.
Свет вновь вспыхнул ещё ярче, и он очутился совершенно в другом месте. Взгляд его упал на руки, он сжимал и разжимал кулаки, поняв, что случилось. Теперь он помнил, кто он и что произошло.
– Я во сне… – произнёс Владимир и осмотрелся.
Сейчас он находился посреди небольшой рощи, край которой упирался в обрыв, а за ним мягко шумело море. Ни домов, ни дорог, только зелень, чистый воздух, шум ветра, листвы, крики чаек – это был гармоничный живой мир.
Трава плавно качалась, но будто по своему желанию, а не от ветра. К ней захотелось прикоснуться, почувствовать, какая она на ощупь. Он опустился на колено и потрогал мягкие и влажные стебли.
– Какое же тут всё настоящее. Словно в реальном мире, – произнёс Владимир, погладив зелёную жизнь.
У него возникло желание внести изменение в сон. Использовав капельку воли и коснувшись земли, он дал вырасти белому цветку со множеством широких лепестков. Спящий сел, скрестил ноги и начал медитировать рядом с только что созданным чудом.
Мир внутри и вокруг был полон гармонии, резонирующие созвучия внешнего и внутреннего рождали ликование, которое всё усиливалось. А сильные чувства во сне всегда вели к пробуждению.
Владимир стянул майку, которой обычно накрывал лицо, чтобы утренний свет не мешал спать. Взглянул на часы: три ночи, ещё слишком рано. Противоречивые начало и конец сна оставили после себя смешанные переживания.
