картографическим паломничеством.
– Правильно подмечено, – поддержал его Швебс. – Это путь к Днепру, выходу к которому фюрер придает огромное пропагандистское значение. Да-да, не только военное, но и…
– И каковым же видится путь к большой славянской реке моего отряда? – барон вновь попытался приземлить командующего.
– Послезавтра, на рассвете, ваш отряд высадят в районе железнодорожной станции Степногорск, вот здесь, – указка ткнулась в станционный поселок, – в каком-нибудь километре от юго-восточной окраины города. В это же время на северо-восточную его окраину ночным рейдом мы перебросим танковый батальон с десантом на броне. Ваша общая задача, господа офицеры: диверсионными атаками перерезать железнодорожную и шоссейную линии, связывающие промышленные районы с югом республики, в частности с Николаевским портом. А затем, посеяв панику, ударами с тыла, помочь нашим войскам, которые к вечеру должны подойти к городку.
– Мои диверсанты уважают такие операции, когда каждый из них получает возможность продемонстрировать всю свою выучку, подкрепленную звериной яростью, – молвил Штубер, имея в виду прежде всего самого себя. Он и в самом деле терпеть не мог заданий, сковывающих действия его бойцов, как, например, выведение из строя какого-нибудь оборонного объекта, прекрасно укрепленного и охраняемого.
– Вот и демонстрируйте, «коршуны Фриденталя», демонстрируйте! – окончательно взбодрил его генерал. – Кстати, авиаразведка донесла, что на запасных путях станций Степногорск и Новополтавка скопилось около двух десятков воинских эшелонов.
Офицеры-десантники многозначительно переглянулись.
– Будет где развернуться моим танкам, – заверил своих коллег майор Кёгль.
– Да и моим «лесным бродягам», – едва слышно напомнил о себе капитан егерей.
– Как вы успели заметить, господа, – вновь заговорил генерал, – уже сегодня наши части начали теснить противника на всем пространстве от Первомайска до Вознесенска. Хотя коммунисты убеждены, что мы станем закрепляться по правому берегу Южного Буга. Корпус соседней с нами полевой армии с упорством также громит красноармейцев, прикрывающих подступы к Кировограду, отвлекая тем самым значительную часть русских сил на себя.
Все уважительно помолчали, в то же время прислушиваясь к «зову небес», который через минуту перевоплотился в бомбовый удар по переправе. Земля и небеса содрогнулись от разрывов и форсажного рева моторов, но ни один из бомбардировщиков на графский особняк посреди старинного парка не позарился; пилоты жестко выполняли приказ своего командования – уничтожить вражескую переправу. Разве что один из подбитых самолетов, уже, очевидно, неуправляемый, врезался в каменистое речное побережье метрах в двухстах севернее штаба.
Как только уцелевшие машины русских ушли на восток, генерал Швебс продолжил:
– Общее командование
