крепостное право отменят лишь через восемь лет, а это значит, что меня спокойно могут заклеймить крестьянским клеймом при каком-нибудь дворянине и я буду обязан ещё восемь лет работать на него. Фак, он так убедительно всё это рассказывал, что я уже начал и сам верить в то, что сейчас середина девятнадцатого века. Его рассказы и правда были поражающими. Скорей всего, до того, как он свихнулся, у него была научная степень по истории Белоруссии девятнадцатого века.
По крайне мере, мне и правда было интересно всё это слушать. И я даже не замечал отсутствия каких-либо признаков цивилизации, до того, как мы не остановились у реки, для отдыха. Хотя, на протяжении трёх-четырёх часов мы ехали на юго-запад, точно в ту сторону, где должен был находиться Брест. Всё что нам попадалось, так это ответвления с нашей дороги и таблички на непонятном мне языке, но Михайло озвучивал их и говорил, что это съезды в волости и у него обязательно находился какой-нибудь знакомый крестьянин в этих волостях, о которых он что-нибудь рассказывал.
Мы остановились для отдыха. Я принялся разжигать костёр, по поручению Михайло, пока он распрягал лошадь. Тут, в этом перерыве от разговоров я и задумался о том, что всё это полный бред сумасшедшего, а я ведусь на эту чушь, как трёхлетний ребёнок. Когда костёр был готов, то Михайло достал мешок из телеги, вынул оттуда штук десять картофелин и кинул в костёр. Я же решил пока искупаться. Вода была чистой и тёплой. Было приятно немного поплескаться и освежиться после всей этой тонны новой информации и ужасной дороги.
Выйдя из реки, я решил покурить и, как и полагается, спросил у Михайло:
– Вы курите?
– Чейго? – Удивился он, явно расслышав вопрос.
– Ну, сигареты, – показал я ему одну штуку, что достал для себя. Но он продолжал смотреть на меня непонимающе. – Сигара, папироса, табак?
– Ах, табак, да конечно. А у тебя есть?
Я достал сигарету из пачки и протянул ему, но он лишь принялся непонимающе крутить её у себя в руках. Странно, ведь он сказал, что курит, но не знает, как ей пользоваться.
– Вот, смотрите, – сказал я ему.
Я положил сигарету в рот, подошёл к костру, взял одну ветку и прикурил, затянувшись дымом, а затем выпустил его через нос. Я протянул ещё горящую ветку Михайло. Он повторил мои действия, но затянулся чересчур сильно, так, как обычно затягиваются раскуривая трубку, и сразу же закашлялся.
– Ох, вот это да, это что ж за табак то такой?
– Кэмл, – спокойно сказал я, куря сигарету.
– А как же это сделано то?
– Табак завёрнут в бумагу, а на конце кусок ваты, чтобы не сильно вредить лёгким, – Попытался я объяснить ему, но он нечего не понял и, даже не став слушать, пошёл откупоривать бочку с вином.
Он налил полную деревянную кружку вина и протянул мне. Я опустошил её и вернул.
– Ну как? – Спросил он меня.
– Отличное вино, прежде никогда не пробовал настолько вкусного. Сейчас
