роительству, гуманитарному профилю и, наконец, по физической географии. 24 семестра тянулось такое обучение и только 4 очное. Зато последние 12 семестров географического факультета были преодолены за полтора года. Но в дипломной работе впервые «надерзил» – осмелился не согласиться с некоторыми видными учеными и с преподавателями, от которых получал знания. С большим трудом отстояла меня экзаменационная комиссия, оценив работу на «тройку». А через два года эта работа, минуя аспирантуру, стала кандидатской диссертацией, без сучка и задоринки защищенной в Институте географии АН СССР в Москве. Предметом исследований было ледовое явление, а я стал, ко всему прочему, ещё и гляциологом. Дошло и до докторской диссертации, однако же не запланированной и неординарной.
Здесь «дерзость» не прошла: большинство членов Совета работу одобрили, но одного голоса «за» всё же не хватило.
С тех пор тревожит жгучий вопрос – как же мы одолеем догматизм, самую опасную беду науки, если авторитетным ученым дано право лишь одной третью голосов подавлять новую мысль, рождающуюся, как правило, у одиночек? Почему в науке ущемлен элементарный демократизм, мнение простого большинства? Ведь за высокопоставленным подавлением новой мысли автоматически следует запрет на её развитие. И всё-таки я написал ещё одну, уже на другую тему, докторскую диссертацию. И её по негласному совету сверху «зарезали» на так называемой «предзащите». Дерзкие мысли оказались в западне.
Поставив до поры крест на высшую ученую степень, развязал себе руки и отрешившись от всяких хорошо оплачиваемых научно-административных должностей, вне всяких утвержденных планов НИР (научно-исследовательских работ), начал работать над этой книгой, не имея ещё ни малейшей надежды на её опубликование. Но вот подошла перестройка, гласность, свобода разномыслия и ситуация резко изменилась.
Так что по характеру интересов и основной деятельности автор ученый, а по форме – неуч. Значит так и есть, что «неформал». Вот такой невеселой шуткой и ограничим пока наше первое знакомство.
О чем эта книга?
(Вместо введения)
«… Преодоление препятствий само по себе есть осуществление свободы…».
О природе сейчас пишут много, да так часто одно и то же, что, взяв в руки всякую новую книгу о ней, думаешь – а вдруг и здесь опять то же, уже приевшееся?
Спешу упредить читателя – отбрось сомнения, здесь не то же самое. Здесь мысли, вырвавшиеся из пут застоя в естествознании. О таком застое мы наслышаны ещё мало, но он есть и, как во всяком деле, здесь прижившиеся ошибки и шаблоны немало сдерживают общее развитие наук о Земле.
Эта книга полезна всем, кто хорошо осознал или ещё не осознал, что Земля – это наш единый дом, кто любит порядок в своём доме, кто болеет душой за судьбу своего дома, необходимого не только нам, но и нашим потомкам на многие тысячелетия.
Сейчас думы о Земле повсеместно и постоянно фокусируются на понятии «экология» – учении о взаимодействии человека и всего живого с окружающей неживой природой. Однако состояние самой экологии в первую очередь и повсеместно зависит от климата. Даже незначительные его трансформации вызывают чувствительные изменения существования не только для всех бегающих и плавающих живых существ, и растительности, но и для человека и его производства. Вот почему тревога о климате и о возможности его изменений звучит ныне, хотя и не столь часто, как о возможном нарушении экологии, зато она неизбежно присутствует почти в каждом сетовании на экологию. Здесь всё усложняется ещё и тем, что на отнюдь неясные проблемы вероятности естественных изменений климата накладываются зримые, но столь же неясные и мрачные перспективы непреднамеренных воздействий человека на климат.
Но самая страшная, обескураживающая человеческий разум правда состоит в том, что до сих пор мы мало достоверно знаем о механизмах, формирующих климат, и потому всякие наши рассуждения о возможности воздействия на него в лучшем случае сказываются сомнительными и, вполне вероятно, что часто вовсе неверными. Пока мы беспомощны перед угрозами изменений климата. Тридцать ведущих ученых-климатологов из 14 стран мира это хорошо осознали. Собравшись вместе, они не смущаясь, констатировали: «Мы встревожены тем, что существуют большие и серьёзные пробелы в наших знаниях о тех процессах, которые определяют климат». (Непреднамеренные воздействия на климат, 1974, с 14).
Такое заключение актуально по сей день. Я убедился в этом, лично участвуя в Международном симпозиуме на тему «Взаимодействие оледенения с океаном и атмосферой», состоявшемся осенью 1990 года в Ленинграде (Санкт-Петербург). Здесь было сообщено о многих новых наблюдаемых фактах, не получивших объяснения, но практически не сообщено ни об одной новой обещающей концепции по основам природы климатоформирования. В этом главном вопросе неясностей не убавилось.
В предисловии к русскому переводу вышеназванной книги её ответственный редактор, наш известный климатолог,
