эту затею. Сейчас же, с охотой берется помогать.
– Ну что вы, мне только в радость. Я не могу остаться равнодушной, видя, как эти прекрасные цветы чахнут, – приложив ладонь к бутону, я потрогала его плотность.
– Я прикажу слугам заняться этим.
– Я, правда, хочу сделать все сама и буду благодарна, если вы принесете мне ножницы, пару лент и небольшую емкость с теплой водой.
Служанка не посмела больше возражать и выполнила все указания. Оставшись одной, я с упоением разглядывала каждый бутон, каждый листок и стебель. В особняке Клэйтона я частенько уходила в сад, чтобы подумать, насладиться тишиной и неповторимым цветочным ароматом.
– Позвольте узнать, чем это вы тут занимаетесь? – Беззвучно подкравшись, словно дикий зверь, раздался у меня за спиной бархатистый голос Ричарда Брессера.
От неожиданности я выронила ножницы и импульсивно поднялась с земли.
Мужчина, облаченный во все черное, едко прожигал дыру на моем мгновенно порозовевшем лице. Он был явно вне настроения или же его разгневали мои безобидные действия.
– Повторю свой вопрос. Что вы делаете? – Его глаза блеснули. Сделав несколько шагов вперед, он сократил и того мизерное расстояние между нами. Грудь почти соприкасалась с моей, а дыхание бессовестно обжигало лоб.
– Я подумала, что могу скоротать время, занимаясь тем, что мне по душе, мистер Брессер. Извините, если я сделала что-то не так… – С трудом выдавливая слова, проговорила я.
Задев меня плечом, он приблизился к кустарникам, внимательно оглядывая проделанную мою работу.
– Вы неплохо потрудились. – Мистер Брессер поджал губы и запустил пятерню во взлохмаченные волосы, слегка приглаживая их. – Этим садом когда-то замялась моя мать… С ее уходом все пустилось на самотек, лишь изредка садовник проходил по этим местам и то, когда я этого не видел. Ибо мне претила одна лишь мысль, что чужаки бездушно будут касаться того к чему так трепетно относилось моя матушка и вкладывала частичку себя.
Ричард Брессер поднял резные ножницы и покрутил в руках, рассматривая словно диковинку. Мне польстило, что он решил поделиться крохотной информацией о своей матери. Надо же, она тоже любила розы… Я знала не многих почтенных особ, кто не боялся замарать руки.
– А вам, как погляжу, не спится?
– Верно. Окна моих покоев как раз выходят на сад, а тут вы, с вашими шумными действиями… – Скривился Брессер и тот волшебный трепет, что возник при упоминании родного ему человека, тут же испарился.
– Прошу прощения. Я немедленно все прекращу… Мне не следовало вторгаться во владения вашей матушки.
Пожав плечами, он вернулся к любованию цветами.
– Нет. Я хочу посмотреть, как вы делаете это.
А вот это действительно стало для меня неожиданностью. Я сглотнула возникший в горле ком.
– Как вам будет угодно.
Прибывая в легком смятении, я возвратилась к работе. Ричард Брессер же расположился на скамье в паре метрах
