в шаге к гибельной грани.
Кровь во впадинах щёк
Запеклась на ветру,
Боль утрат – друг войной обездолен.
Ему надо ещё
Отомстить за сестру,
Со Смоленщины угнанной в Дойчланд.
Взвод товарища нёс,
Как в парадном строю.
Он лежал на полотнище флага.
Чуть дыша, произнёс:
«За победу свою
Распишусь на колоннах рейхстага».
Это было под Ржевом
Нынче снежно под Ржевом,
А тогда, в сорок первом,
Липла к пушечным жерлам
Глина с кровью и пеплом.
Танки лязгали в топи
На дорогах разбитых,
А в соседнем окопе
Было много убитых.
Среди душ их нетленных
Из живых было двое:
У отца на коленях
Сын лежал, юный воин.
Он, от крови до плоти
Долгожданный поскрёбыш,
Зло подстрелен на взлёте;
Был бы рядом – сберёг бы.
Заслонил бы всем телом,
За него бы сражался.
Так победы хотел он,
Только вот не дождался.
Изнывая от боли,
Иссечённый шрапнелью,
Угасал сын всё больше
Под отцовской шинелью.
С голубыми глазами,
Распахнувшихся к небу.
Светлый взгляд его замер,
По-сыновнему нежный.
Отступая к востоку,
Всех бойцов схоронили
На холме невысоком
В безымянной могиле.
Летом сорок второго
Здесь, на этом же месте,
Сын отца, но другого,
Воевал третий месяц.
Отбивали атаки
Ценой жизни – не даром,
Был приказ дан из ставки
Владеть ржевским плацдармом.
От разрывов вскипала
Мать – земная утроба.
Сколько жертв в неё пало,
Ни могилки, ни гроба.
Ни крестов, ни пометок,
Ни таблиц с именами.
Полквадрата, полметра
Чрева с вечными снами.
Может, здесь, на высотке,
Или там, среди пашен,
На прорыв взвод отцовский
В бой пошёл рукопашный.
Сын отца тоже дважды
Из «котла» выбирался.
Уцелел, но однажды
На засаду нарвался.
Уходил от погони
В ночь с плечом перебитым,
А его в батальоне
Посчитали убитым.
По бурлящей стремнине,
Слитым
