знак соболезнования.
– Вы имеете в виду, что переехали сюда к ней?
Май отхлебнул кофе, поставил чашку на стол и ответил с удивленным видом:
– Вовсе нет. Мы жили в своем доме в северном Тель Авиве и взяли ее туда. Когда мы развелись, Лири, моя бывшая жена, решила переехать во Флорентин. Она художник и скульптор, а еще она делает глиняную посуду и создает произведения искусства из отходов. На нижнем этаже рядом с продуктовой лавкой находится ее студия.
Сиван совершенно запуталась.
– Так здесь живет она? Как же тогда я видела вас тут уже несколько раз?
– Правда? Когда?
– Однажды вы спускались по лестнице и даже, кажется, поздоровались со мной. В другой раз я сидела на бульваре, а вы приехали на мотоцикле. Вы были в шлеме.
– Сейчас я вам все объясню, – засмеялся он. – Здесь живет и работает Лири, но поскольку она уехала на четыре месяца в Германию по своим художественным делам и поскольку мы только недавно продали наш дом и подыскиваем мне новую квартиру, мы договорились, что это время я поживу здесь.
Купили, продали, договорились. Что-то было явно не то.
– Подождите, так вы вместе или нет? Вы же сказали, что разошлись.
– Разошлись, но остались хорошими друзьями. У нас двое детей, однажды они унаследуют все, что у нас есть, поэтому мы стараемся заниматься нашей собственностью вместе.
Сиван хотела спросить, любит ли он все еще эту свою Лири, но в этом не было нужды. Это было видно с первого взгляда. И хотя они только что познакомились, она решилась спросить:
– Тогда зачем же вы развелись?
– Хотите правду? Я и сам до сих пор не понимаю. Все у нас было хорошо, но ей вдруг захотелось свободы. Такая вот у нее вольная душа, – он ухмыльнулся. – А я хотел, чтобы она была счастлива и не стал удерживать ее.
– Должна вам сказать, просто чтобы вы знали, что я адвокат по гражданским делам, и видела случаи, подобные вашему. Не много, но видела. Вы молодцы.
– У нас даже адвоката не было. Мы сами составили короткий договор и сами пошли в суд.
– Вот это бывает редко. А у нее есть кто-нибудь?
– Не знаю. Поначалу кто-то точно был, но это прошло, – Сиван показалось, что Май хочет сказать что-то еще, но он замолчал, а потом добавил после затянувшейся паузы. – Не знаю. Трудно сказать. Я ее не спрашиваю.
– А сколько лет детям?
– Адаму двадцать три, он учится на архитектора в «Бецалеле»[6]. Саару двадцать шесть, он изучает химию в Иерусалимском университете.
– Замечательные дети, – так, значит он старше, чем ей вначале показалось. Он был как минимум ее возраста.
– Да, бог их умом не обделил.
– Это они в вас, – улыбнулась Сиван.
– Не думаю. Скорее в мать. Она такая напористая. Это она заставила их учиться.
– Видимо она чувствовала, что без этого нельзя. А чем вы занимаетесь?
– Я
Академия искусств «Бецалель» – Израильская национальная академия художеств.
