вполне однозначные желания сделать это за тебя.
– Ну что, ты все обдумала? – насмешливо интересуюсь я, глубоко вдыхая и приводя себя в чувство. – Готова назвать мне цену?
– Боюсь продешевить, – ехидно вторит мне Цветочек, задирая подбородок повыше.
Еще один вдох – на этот раз глубже. Чтобы заткнуть поглубже искушение стиснуть этот подбородок пальцами и потребовать с упрямой паршивки все, что у меня накопилось по счету за эти полгода
Осталось дотерпеть всего ничего – пока она подпишет договор и нотариус его заверит, но каждая минута моего ожидания становится все более нестерпимой.
Ничего. Она сдастся. Мне осталось ждать совсем немного.
– После отчета Юрия Николаевича я жду тебя, – улыбаюсь хладнокровно, – постарайся закончить планировать количество ноликов на своем банковском счету к этому моменту, Цветочек.
Досмотреть цунами в этот раз не удается. Да она и не взорвется, я это знаю.
Городецкий, разумеется, расстарался и теперь из кожи готов выпрыгнуть, чтобы мне об этом рассказать. Правда, и получать ему есть за что.
Отчет от наблюдателей удручающий, хотя всего за сутки-то, я и не ждал никаких быстрых результатов. Жаль, что не удалось выставить моих ребят раньше, может быть, они бы уже успели наметить подозрительных мудаков хотя бы среди жильцов, но с учетом напряженности кой-кого и его же патологического желания скрыть грязное прошлое подальше и поглубже, мои наблюдатели рисковали быть замеченными.
– Карта вызовов еще готовится, – виновато сообщает мне Юрий, и я раздраженно морщусь.
– Через два часа должна быть у меня. Не успеешь – сниму шкуру.
– Мы все успеем, – нервно улыбается Городецкий.
– О чем же ты шептался с моей невестой, Юрик? – я улыбаюсь ласково, но в этом вопросе моего зама обмануть сложно. Впрочем, ему не привыкать держать лицо, когда шкура отчаянно дымится.
– Ни о чем существенном.
– Врешь ты паршиво, Юрий Николаевич, – задумчиво произношу я, покачивая головой, – и кажется, я предупреждал, что ложь не приемлю ни в какой форме. Неужто-то она пыталась искать у тебя защиты от моего деспотизма и тирании? Уж не просила ли она тебя спасти от этой ужасной свадьбы?
Да. Я угадал. Городецкий коротко кивает, предпочитая свести к минимуму все устные объяснения.
– Ты ведь помнишь, зачем я это делаю, не так ли? – я чуть покачиваю головой. – Мы уже обсуждали, что это – для её защиты. И других вариантов у нас не было – слишком крупные у нашей Маргариты неприятности.
– Вы могли бы объяснить ей, – вымученно произносит Городецкий, – она сейчас напугана. Вы могли бы быть с ней мягче…
Да, я мог бы. Мог бы прямо сказать, что имею личные счеты с тем мудозвоном, что держит в клещах мой Цветочек, и знаю об угрожающих ей опасностях даже больше, чем она сама.
Я мог бы просто договориться с ней о сугубо фиктивном браке, без детей, без денег, без попыток
