не мешкая занялась двумя менее поврежденными венецианскими кораблями, что пострадали первыми, но сейчас, как стало ясно, снова собирались драться. Что касается корабля Феличани, то попытка сбросить пушку, чтобы облегчить его и поднять пробоину выше поверхности воды, была предпринята слишком поздно. Корабль тонул.
Ландо все еще находился за островом, в добрых двух милях от места сражения. Но теперь ему было не до смеха. Орудийный залп уничтожил его злорадное удовлетворение; теперь Ландо со страхом понял, что его каким-то образом обманули, ибо грохот донесся, когда преследуемые им беглецы все еще находились в поле зрения к северу от Прочиды. В ярости он выколачивал из рабов последние силы. Судорожно дыша, обливаясь кровью, гребцы с трудом провели галеру вокруг Чупетто, и там, к своему ужасу, Ландо увидел перед собой шесть императорских галер в развернутом строю, тогда как из четырех галер Феличани видны были только три. Но и они были частично расснащены и явно захвачены неприятелем.
А вдали… возле Позилипо, беспрепятственно мчались под парусами к Неаполю три галеона и три судна меньшего размера.
– Sia scorre! – громоподобным голосом проревел Ландо. – Поворачивайтесь!
Но ни один из рабов не встал и не повернулся, чтобы сесть лицом к носу корабля. Большинство этих несчастных, доведенных до изнеможения безумной гонкой последнего часа, просто перестали грести и свалились у весел, тяжело дыша. Только самые сильные смогли дотянуться до ведер с водой, чтобы утолить жажду.
Надсмотрщики смотрели на капитанов в ожидании приказа; капитаны – на галеру Ландо. Ландо с тяжелым сердцем поднялся на корму, чтобы оценить, насколько угрожающе его положение. Команда не готова тотчас же вести корабли вперед. Никакие телесные наказания не смогут вернуть силы изнемогшим рабам, пока они не отдохнут, а поставить паруса было невозможно из-за встречного ветра. Шесть галер против его шести. Пройти вперед они, конечно же, ему не позволят, а раз он не мог двигаться немедленно и без боя, транспортные корабли неминуемо достигнут гавани. И Ландо понял, что это уже неизбежно. Его охватило бешенство. Оставалось только отомстить, уничтожив императорского капитана, так коварно перехитрившего его и покалечившего почти половину его флота. Но прежде чем думать об этом, надо дать отдых своей команде, что с отчаянными усилиями гребла на огромной скорости, делая по тридцать гребков в минуту. И если теперь неприятель решится на атаку, он не сможет дать достойный отпор. Адмирал отдавал себе в этом отчет.
– Подать вина, – приказал он дрожащим голосом. Его мертвенно-бледное, обрамленное черной бородой лицо исказилось.
Надсмотрщики и их помощники быстро забегали по палубе с наполненными вином мехами и кружками.
Однако Просперо не выказывал желания продолжать бой. Транспортные корабли уже
