спине.
– Внемлет, – насколько мог серьёзно подтвердил он, но всё ж таки пустил пару неблагоговейных смешков.
А Санторий, прочувствовав значимость момента, заливался если не соловьём, то как минимум мартовским котом:
– Давно ли чистые слёзы молитвы стекали по вашим щекам, безбожники?! Давно ли вы поминали Бога с Ключом не всуе, уронив на палец молоток, а в искренней благодарности за кров?! Помните: шварг всегда голоден, его чрево открыто для предложений… то есть для грешников, забывших, для чего посланы на эту землю!
Лица грешников изобразили усиленную работу мысли: во чрево к шваргу не хотелось никому, но и отпускать добычу с полными сумками провианта и денег – тоже. Как удачно объединить одно с другим, придумать не получалось.
– Жадность поглотила вас, слабовольные! Неразумные! Тщедушные!
– Кх-кх, – негромко остудил пыл служителя Верд, а то грабители уже начинали негодовать.
– Но разве это ваша вина? – поправился Санни. – Разве ваша вина в жажде лёгкой наживы, разве с вас нужно спрашивать за зло, которое вы причинили?
– Н-н-нет? Нет! – радостно завопили мужики. – Боги создали нас такими! Не мы виноваты, нет!
– Да! – мстительно возопил Санни. – Ибо Богиня с Котлом, когда готовила первую горячую пищу для людей, завещала делиться и радоваться малому!
О том, что сам он делиться поклажей тоже не собирался, Санни предпочёл не распространяться.
– Что же нам делать, господин Санторий?! – поперхнулся слезами богобоязненный детина. – Как искупить вину?
Его примеру последовали ещё несколько несостоявшихся разбойников.
Верд прикрылся рукавицей и тоненько, маскируясь под трусишку в задних рядах, пропищал:
– Как же мы без вас, господин Санторий? Кто наставит нас на путь истинный?
– Останьтесь с нами, господин! Не бросайте! – мгновенно подхватила толпа.
Но Санторий не первый год был служителем, поэтому медленно и чинно несколько раз поднял-опустил длань, не то дирижируя нестройным хором, не то заставляя паству замолчать.
– Дети мои! – Оратор с трудом удержался от победного жеста: впервые селяне действительно слушали его, принимая проповедь за нерушимую истину. На таких условиях можно было бы и остаться… Хотя тогда Верд слишком уж обрадуется, а этого Санни допустить не мог. – Дети мои, сердцем я навсегда останусь с вами! Но Бог с Ножом послал мне откровение: эти путники, – указующий перст ткнул в Каурку, – нуждаются во мне! Они увязли во грехе и не ведают, что спешат в объятия шварга!
Верд мог бы разъяриться, но перспектива греховных объятий всколыхнула в его памяти сладкие ночи, проведённые в Доме Желаний с добродетельными жрицами (добродетель их, правда, заканчивалась ровно на пороге здания). Части вырученных за колдунью денег как раз предстояло осесть в одном из подобных заведений, но, взглянув на Таллу, охотник почему-то усомнился,
