Даже сдержанные, но очень включенные отношения Леши с Кристиной были для меня новостью. А Тони с сестрой явно очень любили друг друга и проявляли свою привязанность при любом удобном случае.
Идиллию нарушил Арчи. Он ворвался на кухню, взлохмаченный, сонный, и сердито уставился на Тони:
– Почему ты уезжаешь?! – в голосе было столько гнева и боли, что я даже вздрогнула.
Тони подхватил ребенка на руки, хотя тот яростно сопротивлялся, и унес во двор, повторяя:
– Все в порядке. Обещаю, что скоро вернусь.
Лиза вздохнула и с легкой виноватой улыбкой, словно я тоже была ребенком, сказала:
– Тони с этим разберется.
– Кажется, ваш сын очень его любит.
– Арчи – мой племянник, сын нашей с Тони сестры.
– Я думала, он живет тут… То есть, мне показалось…, – любой вариант фразы звучал так себе, потому что я совершенно ничего не знала о том, как выглядит жизнь этих людей, о чем можно спрашивать, о чем – нет.
– Да, мы с ним живем в Доме уже восемь месяцев, а Эллы не стало около двух лет назад.
– Я не знала, мне очень жаль.
– Мне тоже, – ответила она просто. – Не знаю, увидимся ли мы еще, но буду рада, если перейдем на «ты».
– Да, конечно, – искренне ответила я.
Мне захотелось обнять эту красивую темноволосую девушку. В детстве я мечтала о сестре, которая стала бы для меня самой близкой подругой. Из-за тяжелого характера, запоев и запретов отца у меня долгое время не складывалось своей компании, я никогда не приглашала друзей домой, а куда-то меня отпускали редко, да и самой было страшно оставить маму. Мы с придуманной сестрой часами болтали, обсуждали секретики, переживали домашние бури, прятали в коробочках смешные безделушки. Но однажды, получив от отца очередную пощечину, я поняла, что если у меня в самом деле появится сестра, ее ждет то же самое. Я любила ее, поэтому перестала мечтать. И даже расставание с воображаемой сестрой далось трудно.
Насколько же тяжело Лизе и Тони, потерявшим сестру в реальности.
С улицы послышались голоса. Арчи въехал в кухню на шее Тони, весьма довольный жизнью, хотя глаза у него все еще были красными. Я по-другому посмотрела на мальчика – выходит, он лишился мамы совсем маленьким… Теперь понятно, почему он так болезненно переживает расставание с дядей. И где его папа? Возможно, когда-то решусь спросить об этом у Тони или Лизы. Если вернусь сюда еще.
Тони спустил Арчи на пол, что-то шепнул ему на ухо. Мальчик серьезно кивнул.
Мы тепло попрощались с Лизой и вышли во двор. Тони казался непривычно замкнутым. Может, все же сердился на меня из-за Катиного звонка?
– Мне нужно сказать Мануэле, что я уезжаю? Или кому-то еще? –спросила я.
– Нет, это совсем необязательно. Здесь нет журнала учета посещений.
Ок, ладно. Он явно не настроен на болтовню.
Машина отъехала от ворот, и я испытала странные чувства. За окном
