степени, какую только можно себе представить.
Мир
Уже все лавры сей чрезвычайной войны были пожаты, полки турецкие совершенно рассеяны, путь к Царьграду открыт занятием Кирклисса, Визы, Иниады, Мидии, Чорлу, в которых расположилась армия наша; казаки передовой цепи доезжали даже до Родоста, на берегах Мраморного моря, отстоящего только за двенадцать часов от столицы. Покорением Эноса установилось свободное сухопутное сообщение между двумя флотами, Черноморским и Средиземным, который стерег Дарданеллы. Все, чем только могла польстить слава, о чем могла гласить молва, исполнилось для победоносного оружия нашего; оставался один желанный мир, и тот был заключен. Через десять дней после нашего прихода явились полномочные Порты, и несколько позже прибыли наши, морем из Одессы через Бургас. Турки, уступая области и города в Азии, упорно стояли за каждый уголок земли в Европе и боялись подвергнуть себя казни самовольным согласием на требуемую контрибуцию, не испросив прежде разрешения от султана. Еще десять дней срока были им даны великодушием победителя, и по упорству, сродному туркам, только в последний миг назначенного дня пришли они изъявить свою покорность; 2-го сентября подписан был мир; мы остались ожидать взаимных ратификаций в Адрианополе.
Странную и величественную картину представлял город сей во время пребывания нашей армии. Два враждебные народа, искони привыкшие ненавидеть друг друга по разности веры и по воспоминаниям кровопролитных битв, около двух лет разившие друг друга от Дуная и до Эдрене, мирно встретились в стенах сей покоренной столицы под благодетельным влиянием военного порядка. В течение трех месяцев ни малейшая распря не вспыхнула между ними, никакая черта безначалия и буйства не уронила характера русского. Необычайность сего состояния, которая невольно поражала на каждом шагу иностранцев, из любопытства стекавшихся в Адрианополь, начинала под конец казаться делом совершенно естественным. Казалось, что русские были зваными гостями и что оба народа воевали так долго единственно для того, чтобы мирно поторговать на ярмарке адрианопольской. Солдаты наши по свойственной им способности уже успели составить себе ломаный язык, которым могли они выражать самые необходимые вещи, и турки ласково зазывали их в кофейни, говоря: «Добре, добре Москов!». Две разительные черты обоих народов: врожденное расположение славянина к семейному, домашнему быту и приобретенное стремление турок к гражданской оседлости – скоро явились наружу, когда сошлись они на время, сложив оружие.
Между тем мятежный паша Скодрский, не принимавший прежде участия в войне сей, внезапно подступил с своими албанцами к Софии и расположился позади нашей армии, на сообщениях ее с Сербией, коварно изъявляя ревность к Порте и угрожая нам во время мира. Но урон, нанесенный ему малым отрядом нашим, пришедшим из Валахии, скоро усмирил его, и он оставался в покое до отступления русских войск, более
