ия. Роды отняли все силы. Нужно бы графиню похоронить с уважением и почётом. Родственникам весточку отправить, что остался наследник, – кто-то накрыл меня прохладной простынёй.
– Лев Маркович, о чём вы говорите? Какие похороны жене предателя короны? Ни этот старый хрыч, ни его молодая супруга не заслуживают снисхождения. Безо всяких пышных прощаний обойдётся. А сыночка ихнего в приют нужно отдать! И нигде, вы слышите меня, любезный? Нигде не указывайте, чей он наследник.
– Филимон Ильич, но графиню признали невиновной. Мы можем попытаться отдать мальчика его близким родственникам. Всё не в приюте жить. Близкие люди и оденут, и кусок хлеба найдут. Тем более, – говоривший понизил голос до шёпота, – всё же графиня магичка, и, скорее всего, сын унаследовал её дар. Не боитесь, что кто-нибудь узнает? Донесёт куда следует?
– А вот этого не нужно, Лев Маркович. Или вам мало денег заплатили? Нет у него родственников! Ни живых, ни мёртвых! Повитуха молчать будет, вы тоже рта не посмеете открыть. Оба не выжили при родах, и точка. А мало ли сирот с магией в приют попадает? А я вас не забуду, как только вступлю в права наследования, так сразу и золотом вас порадую.
– Одного не понимаю. Зачем вы её тащили через весь город ко мне? Дали бы умереть в её собственном доме.
– Лев Маркович, голубчик. Всё должно выглядеть правдоподобно. Что ж я, зверь какой-то? А если меня потом на камушке правды проверят? А я чист, словно родниковая вода. Да, не побоялся, приехал на помощь к жене троюродного дядюшки. Помог, привёз к доктору, а то, что она слаба оказалась, я не виноват.
– Но вы забываете о том, что девушка осталась вдовой, а отец её к императору вхож. Как бы не потребовал расследования более серьёзного, чем проверка на камушке.
– Столица далеко. Пока новости доберутся туда, всё травой порастёт. А я к тому времени и в права наследования вступлю, как единственный наследник дядюшки, всё распродам и скроюсь, – голос собеседника подрагивал от злости и нетерпения. – Ночью захоронить и написать любое крестьянское имя!
– А что если решат, что и старик не был виноват в заговоре? – шёпотом спросил второй.
– Э, нет. Никто не докажет, что я подставил дядьку. Ни одной нити ко мне не ведёт. А вы, доктор, если зададите ещё один вопрос, то и вас не найдут, – кто-то приблизился ко мне и сдёрнул простынь с лица. – Красивая была, – тихо произнёс тот, что угрожал доктору. – Я даже одно время подумывал вдову замуж взять. Уж очень красива.
Простынь вернулась на своё место, и послышались шаги.
Почему эти странные голоса никак не умолкнут? В голове шумело, а во рту пересохло.
– Где я? – мой голос не слушался, хрипел, ужасно хотелось пить. – Воды! Дайте воды! Сестра?
Помню, что врач сказал: «Ольга Ивановна, операция несложная. Аппендицит удалят под местным наркозом».
Но почему я ничего не помню? Неужели всё пошло не по плану? Сделали общий наркоз? У меня отходняк? Брежу?
Заныл низ живота. Ага, всё же отхожу от операции.
– Госпожа Ольга? – рядом со мной кто-то грузно опустился на пол, а я попробовала распахнуть непослушные веки. – Вы всё же живы? – некто задал вопрос и затих.
– Выжила мерзавка? Жаль, очень жаль, – услышала я и сфокусировалась. Ко мне быстрым шагом направлялся высокий худой мужчина в чёрном плаще. – Выпей-ка лекарство, вмиг легче станет.
Он попытался быть вежливым, но после слов «выжила мерзавка» ничего принимать из чужих рук не хотелось. Я попыталась отвести от себя странное зелье, но рука лишь скользнула мимо и вновь упала на постель.
– Филимон Ильич, что вы собираетесь сделать? Не смейте! На убийство мы не договаривались! – похоже, очнулся тот, что мгновение назад тихо упал в обморок. – Одумайтесь!
– Мешать мне будешь, докторишка? Своими руками задушу! – похлеще змеи шипел тот, что подступил ко мне со склянкой.
– Зря вы, Филимон Ильич, мне взялись угрожать. Всё же я маг не только жизни, но и смерти.
И тут я поняла, что, испугавшись, громко застонала. От мужика с зельем потянулись какие-то полупрозрачные чёрные жгуты, Филимон несколько раз дёрнулся и осел на пол.
– Вы… вы… вы его убили? – мне всё же удалось совладать с голосом.
– Хотелось бы, но нельзя. Имперского дознавателя, да ещё и вашего дальнего родственника, деточка, я не имею права тронуть. Много вопросов может возникнуть.
Приподнявшись на локтях, осмотрелась. Комната даже отдалённо не напоминала медицинскую палату. Большая кровать, мокрые простыни, как оказалось, от крови, и пищащий свёрток сбоку – вот что я увидела, осмотревшись.
– Где я? – понимая, что бред нереальный, решила переспросить.
– Вы в Лисграде, в моём
