style="font-size:15px;"> – Варь, ну ты чего? Сама знаешь все, что у нас есть, не так давно ты съехала-то, – с упреком сказала мама. – Зачем тебе вообще старые пластинки?
– Низачем! – быстро сказала я. – Просто любопытно было. Давай лучше альбом посмотрим. Кстати! Я хотела забрать свои детские фотки у тебя!
– Ой, это на антресолях! – сразу же переключилась мама. – Полезешь сама?
– Полезу!
Домой я возвращалась, пытаясь катиться по местности, как колобок. Мама почему-то решила, что я голодаю, и впихнула в меня две тарелки супа, три котлеты и еще блины со сгущенкой. Зато к груди я прижимала розовенький фотоальбом, в котором была отражена вся моя жизнь с рождения до совершеннолетия. Со смешными подписями и рисунками маминой рукой.
Сегодня вечером я намеревалась его пересматривать, рыдать и спрашивать себя, в какой момент моя жизнь пошла не туда. Может быть, если бы я не заболела в старшей группе детского сада и сыграла Снегурочку на новогоднем утреннике, я была бы уверенной в себе красоткой, которую никто не посмел бы бросить? Или надо было напроситься в палатку к самому красивому мальчику в классе, когда мы ходили в поход? У меня сохранилась фотка, где он обнимает мою школьную подругу, которая не испугалась – и они поженились сразу после выпускного. А может, стоило согласиться с мамой и сделать пластику ушей? У меня есть фотография, на которой они топорщатся и аж просвечивают.
Поступить в другой институт?
Пойти работать не в банк, а секретаршей?
Не бросать своего первого мужчину?
Даже с Костей мы бы не познакомились, если бы однажды в мае я не поехала в Коломенское фотографировать яблони в цвету.
Эти фотографии у меня на флэшке, хотя я собиралась их распечатать и развесить по квартире. Розово-белые крепкие цветы на корявых стволах яблонь, выстроившихся рядами. Несколько штук в рамках смотрелись бы отлично. Но закрутился роман с Костей, и я забыла… А потом мы стали жить вместе, и в его квартире я не решалась хозяйничать. Разве что вот шторку купила и авокадо вырастила.
Авокадо…
Я вздохнула.
Среди моих вещей его не оказалось. Горшочек с ростком остался на кухонном подоконнике в квартире, ключи от которой я передала курьеру. И все, расплевались.
Позвонить и попросить Костю вернуть мне мой авокадо?
От одной мысли меня чуть не стошнило.
Но жалко было бы прощаться с мамиными котлетками.
Дома я свалилась на диван и от нечего делать начала фотографировать уже просто все подряд, что у меня валялось на расстоянии вытянутой руки. Старый утюг, который надо было греть на плите, коробку с диафильмами, соломенную шляпку с выцветшей розовой лентой, одеколоны и духи, которые пахли старомодно и уныло, корявые глиняные вазочки и часы, которые надо было заводить маленьким медным ключиком.
Стоило мне запостить на «Авито» весь этот хлам, как тут же раздался звонок.
– Привет! – сказал Кирилл, которого я сразу узнала.
– Пластинок больше нет, – грустно
