интересные ящерицы бегают!
Ответ им было не судьба услышать, особенно сегодня. Как оказалось, этот чертов бамбук не просто так был разных цветов. И, о чудо, я стала такой сногсшибательной красавицей, что теперь приходиться лицо свое прятать от окружающих, так как у меня, мягко говоря, губы как после неудачного ботокса. И если это еще полбеды, то онемевший язык и слюни текущие рекой – КАТАСТРОФА, ибо выражение «ручьем» не охарактеризует даже половины того потока.
– Не переживай, через два дня все пройдет, – успокоил меня Бернхард, пытаясь спрятать улыбку.
«Через ДВА ДНЯ?!» У меня аж непослушный язык, который я уже полчаса запихивала себе в рот, вывалился от возмущения.
– У-У-У! – завыла я, упав на колени.
– Да не переживай ты так, все равно красивая, – рокочущим голосом проворковал он, присев рядом на корточки.
Я аж замерла, иронично выгнув бровь, мол, что, правда что ли?
Хмыкнул, выпрямился, направившись к пушистому кусту. Сорвал с него бархатистый листик и, улыбнувшись, протянул его мне. Не поняла этого жеста, честное слово! Даже нахмурилась подозрительно. Заржал, приложив его к моему языку. О чудо! Волшебное растение как губка впитало все мое слюнотечение. Видно, не я одна такая тут, не зря же эти кусты на каждом шагу растут! Пошла и еще с десяток нарвала себе, а то один как-то неактуально на данный момент.
– Завтра утром отек должен сойти, останется только онемение, но тебе будет заметно легче говорить, понятно? – спросил меня Бернхард.
– Уфу! – кивнула в знак согласия и, забравшись ему на руки, положила голову на плечо, да так и заснула по дороге домой.
***
Проснулась ночью от медвежьего рева. Села кутаясь в мех. Огляделась, сонно протерев глаза, не веря в то, что вижу. Я была все на той же поляне, рядом мерцая горел фиолетовым пламенем костер, за которым вдалеке сражался огромный черный медведь. На него из леса набрасывались люди, а он их с ревом откидывал от себя в разные стороны. Причем аккуратно откидывал, не желая калечить, да и те на мишку кидались без оружия. Бесстрашные прям какие-то!
Один из них заметил меня, когда пролетал мимо, после чего передумал вступать в схватку с грызли, подбежав в мою сторону. Не церемонясь, он схватил меня, выдернув из меха, резко подняв в воздух. Кожа на его лице была грубой, с глубокими бороздами, рисунок которых напоминал древесный борозды. Я испугалась, что аж рот от ужаса открылся в беззвучном крике, ну и как результат, снова мой непослушный язык вывалился наружу.
– Фу! – сморщился он, слишком неожиданно отпустив меня.
– На фебя посмоли! – возмутилась я, вставая с земли, обрадовавшись, что уже хоть немного получается говорить.
В это время из лесу послышался дикий топот, будто табун слонов, сметая все на своем пути, мчится прямо на нас. Недолго думая, я запрыгнула этому деревяшке прямо на спину и скомандовав:
– Бефим!
И он побежал, впрочем, как и все остальные.
– Кто эфо? – поинтересовалась я, наблюдая вместе с ним из кустов.
Через секунду в ответе
