и Фредрик воспользовался моментом, чтобы его рассмотреть. Лицо округлое, как у пожилых мужчин, словно скоро скукожится. Под тонкими волосами проступали пигментные пятна. Он вел себя тут как дома и быстро вернулся с высоким тонким бокалом с красным напитком. Окунув пальцы в него и попробовав, он подвинул Фредрику его стакан.
– Люблю сладенькое, – сказал он. – Тут его отлично делают.
– Вы же сами из Обороны? – спросил Фредрик.
– Откуда вы знаете? Загуглили?
– Что-то есть в том, как вы себя ведете.
Огромный живот Бюлля сотрясся от смеха.
– Хотите сказать, в том, что я привык добиваться желаемого? Вы правы. На самом деле, я и в полиции тоже работал. – Он сделал паузу, будто чтобы посмотреть, как отреагирует Фредрик на эту информацию. – Но это было еще до вашего времени. Тогда все было проще. Я служил во флоте, и там нам предложили полугодовой курс в полиции. Несколько лет я проработал в Осло, а потом стал следователем, как вы. Больше всего меня привлекали встречи с преступниками на допросах. Потом, будучи уже в годах, я выучился на психолога и постепенно вернулся в Оборону. Там я несколько лет работал военным психологом, а потом стал политиком на полную ставку. И вот сижу здесь.
Он сделал большой глоток.
– Бейер. Я о вас слышал. Впечатляет, как вы предотвратили покушение на премьер-министра прошлой зимой.
– Спасибо.
– А когда я услышал о вас, мне сказали, что вашим отцом был Кен Бейер.
– Правда…?
– Я познакомился с вашим отцом во Вьетнаме. Вы знали это? Что норвежские военные моряки работали там на американцев?
Фредрик этого не знал, и Бюлль продолжил рассказ. В то время он сам был молодым. Только закончил военно-морское училище, когда один из преподавателей, офицер разведки, его нанял.
– Перед тем, как война разыгралась по полной, норвежские торпедные катера были предоставлены в распоряжение ЦРУ. Задачей было доставить южновьетнамских солдат «коммандос» по реке в Северный Вьетнам. Я был мастером – главным старшиной на одном из катеров. А ваш отец командовал базой, к которой мы относились.
– Вот оно что.
– Дерьмовая была война. Для меня – в буквальном смысле слова дерьмовая. Через несколько недель я заразился холерой. Знаете, к чему это привело? Мне дали кличку Засранец. – Хокон Бюлль засмеялся так сильно, что затряслись плечи. – Мы с вашим отцом вместе смогли оттуда выбраться. Во время артиллерийского обстрела я сидел на унитазе, и у меня был такой жар, что я едва соображал, что происходит вокруг. Ваш отец вытащил меня оттуда и бросил в окоп, а снаряд попал прямо в тот хилый скворечник, который служил туалетом. От солдата, с которым я туда пошел, мы нашли только руку… Вашему отцу раздробило плечо. Кажется, ему потом дали за это «пурпурное сердце».
Фредрик кивнул.
– Так что Кена Бейера я никогда не забуду. Он, наверное, вам об этом рассказывал?
– Отец
