но с военной выправкой. Очевидно, военный врач. Только что вернулся из тропиков – лицо у него смуглое, но это не природный оттенок кожи, запястья у него светлые. Он перенес болезнь и лишения – об этом говорит изможденное лицо. Был ранен в левую руку – держит ее неподвижно и неестественно. Где же в тропиках мог английский военный врач натерпеться лишений и получить рану? Разумеется, в Афганистане». Весь ход мысли не занял и секунды. Вот я и сказал, что вы приехали из Афганистана, а вы удивились.
– После вашего объяснения все получается просто, – улыбнулся я. – Вы напоминаете мне Дюпена из рассказов Эдгара Аллана По. Но я думал, что такие люди существуют только в книгах.
Шерлок Холмс встал со стула и разжег трубку.
– Вы, полагаю, хотели сравнением с Дюпеном сделать мне комплимент, – проговорил он. – Ну так вот, по моему мнению, Дюпен – малый весьма недалекий. Этот его фокус – врываться с многозначительной фразой в мысли собеседника после пятнадцати минут молчания – просто показная дешевка. У него, разумеется, имелись определенные аналитические способности, но он вовсе не был таким гением, каким его считал По.
– А Габорио вы читали? – спросил я. – Лекок соответствует вашим представлениям о талантливом сыщике?
Шерлок Холмс иронически хмыкнул.
– Лекок – безграмотное ничтожество, – проговорил он сердито. – Единственное, чем он может похвастаться, это недюжинная энергичность. Меня от этой книги просто воротит. Всех-то дел – установить личность заключенного. Я бы управился с этим в двадцать четыре часа. У Лекока ушло чуть не полгода. Это настоящий учебник для сыщиков – как не надо работать.
Меня сильно разозлило это пренебрежительное отношение к литературным героям, которыми я восхищался. Я отошел к окну и стоял там, глядя на оживленную улицу. «Конечно, ума у него палата, – думал я про себя, – но и высокомерия не меньше».
– В наши дни преступления и преступники измельчали, – ворчливо продолжал Холмс. – Так что голова в нашей профессии ни к чему. Я знаю наверняка, что мог бы прославиться. Не было и нет на земле человека, который потратил бы столько времени и природных способностей на раскрытие преступлений. А каков результат? Раскрывать нечего – в лучшем случае какое-нибудь коряво сработанное мошенничество со столь прозрачными мотивами, что даже сотрудники Скотленд-Ярда видят все насквозь.
Его высокомерный тон по-прежнему раздражал меня. Я почел за лучшее сменить тему.
– Интересно, что этот малый высматривает? – поинтересовался я, указывая на человека в ничем не примечательной одежде, который медленно шел по противоположной стороне улицы, изучая номера домов. В руке он держал большой голубой конверт – я принял его за посыльного.
– Вы имеете в виду отставного сержанта морской пехоты? – уточнил Шерлок Холмс.
«Вот ведь
