отвечаю я тонким голосом.
– Точно? Этот союз зависит от тебя. Если ты не справишься, то поставишь под удар наши земли, обречешь нас на войну. Если Менайя нападет… – мать изящно пожимает плечами, – можно не надеяться на победу. Ты это понимаешь.
Я киваю.
– Вот и славно. Значит, поймешь и почему я решила помочь тебе.
– Помочь? – повторяю я озадаченно.
Мать улыбается лениво, по-кошачьи:
– Да. Жизненно важно, чтобы принц принял тебя и пожелал поддерживать в первые трудные месяцы. Ты слишком глупа, чтобы добиться этого самой. Посему я обратилась к нашим западным соседям с просьбой о помощи колдуна, что живет на их землях. И прошедшей ночью нам прислали ответ. – Она поворачивается к смежной двери и зовет громким голосом: – Господин Эфрин! Будьте любезны войти.
К нам приехал колдун? Я делаю шаг к матери:
– Что все это значит? О чем именно вы его попросили?
На моей памяти колдун к нам приезжал лишь однажды, когда я была маленькой. Зачаровывал камни, еще долго потом светившие ровным сиянием, и даже как-то утром заскочил на кухню и наложил чары на печь, так что еще два года никогда не пригорал хлеб. Но я понимаю, что сейчас – особенно после нотаций о моей глупости – затевается что-то совсем не столь безобидное. Мать хочет, чтобы заклятие наложили на меня.
Она вздыхает:
– Помолчи же, дитя, не позорься.
А в комнату уже заходит высокий худой человек с сединой в волосах. На нем богатые дворянские одежды – камзол, чулки и лаковые туфли. На шее висит кулон с рубином, чуть светящимся изнутри. Колдовской амулет, вместилище силы, которую выпустят в урочный час. Такой же, как был у чародейки на пальце, только огня в разы меньше.
– Моя королева, – склоняет голову гость. – Принцесса.
Я тоже кланяюсь, заставляя себя не бросать взгляд на мать. Все равно она не обратит на меня внимания.
– Боюсь, у нас мало времени, мой друг. – Королева протягивает ему приготовленный кошелек. – Мы будем крайне признательны, если вы произнесете заклятие немедля.
– Разумеется, – отвечает колдун, принимая кошелек и отходя к столу.
– Какое заклятие? – тихонько спрашиваю я у матери. – Скажите!
Колдун бросает на нас короткий взгляд, кривит губы в усмешке и отворачивается к кошельку.
– Смотри и увидишь, – отрезает мать, присоединяясь к нему у стола. Из кошелька появляется квадратик белого шелка, не больше носового платка размером. Колдун готовит иглу, блестящую золотом в свете ламп, и берет руку матери в свою. Быстрым коротким движением прокалывает ей подушечку пальца. Едва первая капля крови падает и растекается по шелку, начинает петь чары:
Кровь сердца, алая капля,
Собери всю любовь в себя.
Кровь рассудка, темная капля,
Собери все знания в себя.
Кровь души, последняя капля,
Собери всю силу в себя.
Волна
