ы явно недружелюбно. Всегда уверенный в себе, отец был напуган, чего с ним никогда не случалось. Обыкновенно боялись его. А тут его не узнала. Запустив руку в поредевшую шевелюру, он не сводил взгляда с высокого черноглазого красавчика, с ослепительной улыбкой направившегося ко мне.
– Это она? – спросил черноглазый и схватил меня пальцами за подбородок.
– Убери от моей дочери свои лапы, Асмодей, – зарычал папулька, и мне показалось, что в глазах его мелькнули отблески огня. Я потрясла головой, отгоняя видение, и стряхнула со своего подбородка руку наглого мужика.
– Она наша. Ты же это понимаешь, Абигор? Такое удивительное существо ты прятал, брат мой, столько лет, – восхищенно промурлыкал тот, кого отец называл Асмодеем.
– Сам ты существо, – огрызнулась я, ища поддержки у родителя, но тот лишь отвел глаза. – И почему ты зовешь моего отца Абигором? Это что? Какие-то кликухи ваши бандитские? Только тронь меня, гад, мало не покажется, – предупредила, глядя, как Асмодей снова протянул свою клешню в направлении меня.
– Фу, Абигор, как ты воспитал эту дикую кошку? Леди так не должны выражаться. Ты, деточка, хоть и полукровка, но та часть, что досталась тебе от отца, принадлежит высшей знати, а девчонка выражается, как торговка на базаре, – засмеялся черноглазый. Ну точно, ненормальный. Как это я сразу не дотумкала?
– Дочь, не спорь с ним, – устало произнес отец.
– Чего это? Пришел тут, существом меня называет. Да по нему дурдом плачет, а я должна тут реверансы разводить? – огрызнулась и посмотрела, как с лица ненормального сползла кривая ухмылка. Амбалы тут же отделились от стены и направились в мою сторону. Интересно, говорить эти болваны умеют? Наверное, нет, какие-то они ненатуральные, на кукол похожи.
– Я убью тебя! – взревел Асмодей и, растопырив свою огромную пятерню возле моего лица, сжал ее в кулак. Ха, напугал ежа голой задницей. Хотел бы убить, давно убил бы. – Еще никто не разговаривал со мной в таком тоне.
– А кто ты такой-то? – хмыкнула, нагло глядя, как красавчика трясет от ярости. Тоже мне. Весь из себя крутой, а вышел из себя на раз-два.
– Угомони свою дочь, Абигор. А то я за себя не отвечаю, – амбалы напряглись, но с места не двинулись.
– Дай мне поговорить с ней, Асмодей. И отзови големов. Ты же знаешь, что если я разозлюсь, то перебью их всех, как котят, – отец встал, глянул на черноглазого своим фирменным взглядом, от которого у всех вокруг стыла кровь в жилах, кроме этого ненормального. Я увидела распускающиеся у него за спиной черные крылья, в которых явственно недоставало перьев, и грохнулась в обморок.
Отец воспитывал меня сам. Ну как воспитывал. Мамки и няньки менялись, словно стекляшки в калейдоскопе. А как иначе? Какая дура согласится мотаться с нами из одного города в другой? Папочка, по крайней мере, такой идиотки не нашел. Справедливости ради, скажу, что я тоже неплохо приложила руку к побегу от нас гувернанток. Раздражали меня эти клуши. Маму я не помню. Она умерла сразу после родов. Странное дело, отец ее ни разу и не вспоминал за эти годы. Даже снимка ни одного не сохранил. Сколько себя помню, мы только и делали, что переезжали. Отец словно бежал от кого-то постоянно. А тут вдруг осел, бизнес замутил, успешный, кстати.
– Чего это тут у вас за флешмоб? – спросила, открыв глаза, комната вертелась и плыла. – Крылья зачетные, кстати. Бионические?
– Ангелина, девочка, – отец взял меня за руку, – прости меня. Столько лет прятал тебя, а тут расслабился. Пожить спокойно захотелось.
– Чего это? От кого прятал? – удивленно уставилась на папульку.
– Асмодей за тобой пришел. И я не смогу ему помешать. Да и тебе будет лучше. Там обучат тебя, научат силой своей пользоваться.
– Так, вам всем в дурдом пора. Какими силами? Пап, ты меня пугаешь, – хмыкнула, глядя на поникшего родителя. Странно, сколько его помню, а помню я его уже двадцать лет, родитель мой совсем не изменился. Все в одной поре.
– Ты нефилим, дочка. Вспомни странности, которые тебя преследуют всю жизнь.
– Так, все, я ухожу! – Вскочила с дивана и направилась к двери, вспоминая, как издевалась над няньками, перемещая в пространстве предметы, включая вышеозначенных баб. – Созвонимся, как в себя придешь.
Открыв дверь, я шагнула в коридор, но тут же заскочила обратно. Огромный смердящий пес преградил мне дорогу, оскалившись желтыми клыками, с которых капала слюна, с шипением прожигая ковер.
– Это Бусик – адская гончая, – вздохнул отец. – Асмодей не даст тебе уйти.
– Ага, а Асмодей – дьявол? – как с психопатом начала я говорить с отцом.
– Нет, Сэр Асмодей – рыцарь ада, – вздохнул папа. – Ангелина, не противься.
– Но зачем я им?
– Принцу ада пора
