бы… – услышал он голос Деус, обращённый к кому-то. – Но у него пневмония. Хотя если подумать… по яйцам-то можно и врезать, надеюсь, он их тоже отморозил, и разобьются.
– Ты как будто меня обвиняешь.
Голос Нахеля звучал жёстче обычного, с какой-то новой сталью.
– А кого же? – вскинулась Деус. – Мог бы и поторопиться! Зачем заставил самого лезть, видел же, что синий уже! Сдохнет – Зимара не будет играть. А у меня на кону кое-что поважнее алмазов.
– Это ведь лечится. Лечится, ведь так?
– Так, да не так! У вас всё гораздо сложнее. Вы же…
На этом Кайнорт опять выпал из реальности. А в следующий раз проснулся на обрывочном бурчании:
– …ещё и этого на мою голову. Зеппе, плесни ему плесневого чаю.
– Если термопот не против, – проворчали из дальнего угла. – Вообще-то наш термопот жаворонок по натуре, и за полночь неважно себя чувствует.
Бритц из любопытства даже открыл глаза. Среди свалки потёртых запчастей и механического барахла возился кто-то в громоздком бронзовом шлеме. Шлем этот был накрепко запаян и напоминал кальмара, обхватившего голову. Из-под гнутого, колотого и растрескавшегося металла выглядывали худосочные морщинистые плечи. Зеппе выглядел как черепаха, которую вытащили из панциря и упрятали головой в ведро. В шлеме было что-то вроде забрала, только оно не открывалось.
Старик смотрел сквозь сотню пропиленных щелей, и его лицо, по-видимому, долгие годы не показывалось на свет. В просветах забрала бегали строчки машинного кода. Шлем дополнял реальность Зеппе одному ему известными данными о состоянии его питомцев, сумбурно отлаженных приборов, место которым было разве что под прессом. Зеппе поднялся и погладил нагреватель, словно кота:
– Устал, мой хороший? – ласково пробормотал он и почесал шлем в раздумьях, прежде чем нажать пуск. – Ну, ты хоть чашечку нам согрей… Слышишь, Деус, я его прошу только одну чашечку! Нельзя будить машину всякий раз, когда тебе вдруг приспичило чаю. Есть режим работы и отдыха. Сама-то, поди-ка, по семь часов кряду спишь.
– Зеппе, не начинай! Этому кретину нужно много пить.
После чашки отвратительного грибного чая Кайнорт откашлялся и почувствовал, что стало чуть легче. Он приподнялся на лавке, но Деус толчком локтя вернула его назад.
– Лежи, балда. Здорово же тебя искусали.
– Что, я теперь стану песцом?
– Остри, остри. Знаешь что, петрушка ты кудрявая? Ты теперь смертный, только это полбеды.
– Другие полбеды – это ты? – буркнул Кайнорт и попытался наконец проморгаться. – Классная шапка.
– Беда в том, что не привык ты смерти бояться. У эзеров же всё просто: сдох, раз – и опять живой. Твой организм не умеет противостоять тяжёлой болезни. А ты серьёзно болен, Бритц. Но совершенно не способен сопротивляться. В другой раз
